Андрей Фурсов - Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее

Когда в 2006 году в Белой Церкви торжественно открыли площадь Русских кадетов, на это мероприятие приехало множество посетителей, в том числе и из России. Они пришли посмотреть и наш уголок. Был и прежний посол России в Сербии Александр Николаевич Алексеев. Наши гости выступили с инициативой назвать наш русский уголок Мемориальной кадетской комнатой. Так мы и сделали. Потом о нас написали в российском журнале, и поток посетителей еще увеличился. В последнее время к нам часто приезжают из России, в том числе современные российские кадеты, много сербов приходит, да и всех, кто интересуется русской историей.

Кстати, благодаря Мемориальной кадетской комнате я, наконец, нашел своих родственников в России. Напомню, что отец потерял с ними связь. После освобождения Югославии от немцев в 1945 году он пытался узнать о судьбе своей мамы и двух сестер – Кати и Ольги – всеми возможными способами, в том числе через Красный Крест. Мы не переставали надеяться – предполагали, что, поскольку немцы рвались на Кавказ из-за нефти, наши близкие эвакуировались в какой-то другой регион России, что отцовские сестры вышли замуж и сменили фамилию. Но отцу найти их так и не удалось. Затем эту эстафету принял я. В 1980 году я два месяца был по работе в Москве в рамках программы UNIDO. И тоже – ничего. Когда же появилась Мемориальная кадетская комната, меня попросили написать статью о русской истории Белой Церкви, о русском храме, который тут находится, для российского журнала «Кадетское братство». Я это сделал и подписался «Владимир Кастелянов, сын кадета Николая Владимировича Кастелянова». И неожиданно с нами в 2009 году связалась

Ольга – внучка папиной сестры и моей тети Ольги Кастеляновой, которая осталась во Владикавказе. Оказалось, что она живет в Твери, куда наши родственники переехали и где мама моего отца погибла во время бомбежки немецкой авиации. Она сюда с сыном приезжала в 2011 году, а мы были у них в гостях в Твери. Как мы и предполагали, у нее есть свидетельство о том, что ее прадед был крестьянином, а не полковником Русской армии.

– Что сегодня находится в Мемориальной кадетской комнате? О чем можно узнать, попав в нее?

– Узнать можно о том, почему в Белой Церкви было 2,5 тыс. русских, кто они, откуда и почему оказались в Югославии. Ведь это не просто беженцы – сюда пришли целые учебные заведения. Николаевское кавалерийское училище здесь действовало с 1920 до 1924 года. Так как оно было военным, его пришлось закрыть раньше других заведений. Крымский кадетский корпус – до 1929-го, когда из Сараево пришел Первый русский кадетский корпус и в результате их слияния и появился Первый русский кадетский корпус великого князя Константина Константиновича, который продолжал работать у нас до 1944 года. Это последний из 30 русских кадетских корпусов царской России. И Мариинский донской институт из Новочеркасска, который работал в Белой Церкви с 1920 до 1941 года. Здесь жили кадеты и преподаватели, их семьи. Можно узнать об их трудном пути из России до Белой Церкви – через Турцию, Болгарию, Египет, Китай, Боснию и Хорватию. Всё это я наглядно показал на картах. В нашем уголке есть акварели Ивана Павловича Трофимова – дедушки моей супруги Валентины. Он окончил Художественную академию в Москве и преподавал рисование в Крымском кадетском корпусе. Весь путь от Владикавказа до Белой Церкви он запечатлел на 53 картинах, на которых Владикавказ, Военно-Грузинская дорога, Батум, Кутаиси, Севастополь, Крым, Турция, Черногория и Словения. Вся эта дорога заняла около четырех лет. Это путешествие кадеты совершали на кораблях, поездах, лошадях, телегах и пешком. Он не знал, сможет ли сохранить свои картины, поэтому вырезал весь этот же путь на своем посохе-трости – она тоже есть в нашем уголке. Еще в Мемориальной кадетской комнате можно посмотреть документы из Николаевского кавалерийского училища, книги и учебники кадетского корпуса и Мариинского института, журналы и информационные бюллетени кадетских объединений, созданных в различных странах после того, как большинство из них покинули Сербию в 1940-х годах, – из Нью-Йорка, Сан-Франциско, Каракаса, Белграда, Парижа.

– Вы возглавляете русско-сербское общество «Белая Церковь» и являетесь вице-председателем Общекадетского объединения русских кадетских корпусов за рубежом в Белграде. Эти организации тоже созданы для сохранения русской истории и культуры в Сербии?

– Безусловно. Общекадетское объединение в Белграде – это в основном потомки кадетов и те, кто интересуется русской историей. Мы собираемся в Русском доме по знаменательным датам, поддерживаем связь с аналогичными организациями, действующими за пределами Сербии. Русско-сербское общество в Белой Церкви объединяет потомков русских эмигрантов, сербов и других жителей города, которые тянутся к русской культуре и хотят выучить русский язык. Сегодня потомки эмигрантов в Белой Церкви живут в смешанных семьях и, к сожалению, 80 % из них уже не говорят по-русски. Мы с Валентиной одни из немногих, если не единственные, где оба супруга русские. Но есть немало сербов, которые живо интересуются русской культурой и языком. Валентина, будучи профессором русского языка, дает бесплатные уроки членам нашего Общества, проводит литературные вечера, посвященные творчеству Чехова, Гоголя и так далее. Организуем показ документальных фильмов о важных событиях русской истории, таких как оборона Брестской крепости и Бородинское сражение. Один черногорец предоставил нам для этого зал в здании, расположенном в центре города. Мы внимательно следим за культурной программой Русского дома в Белграде и, если находим что-то интересное, организованно выезжаем в столицу Сербии для участия в этих мероприятиях.

– А российские дипломаты, организации и компании оказывают какую-нибудь поддержку Мемориальной кадетской комнате и русско-сербскому обществу «Белая Церковь»?

– К сожалению, никакой помощи нет. Как-то один из дипломатов, посетив наш русский уголок, спросил: «А разве вот для этих ваших картин, акварелей не нужно сделать рамки?» «Конечно, нужно», – ответил я. На этом он и успокоился. Подобных советов, как нам еще тут надо что-то улучшить, давали многие. И это, кстати, относится не только к Мемориальной кадетской комнате. Мне, например, очень обидно за русский храм в Белой Церкви. Сербы видят, что немцы, чехи и евреи следят за своими храмами в нашем городе, обновляют их, делают ремонты, и спрашивают нас: «А где же русские? Разве русским всё равно?» Получается, что так. Я поднимал этот вопрос на Съезде соотечественников в Москве. Все кричали: «Никто не забыт, ничто не забыто!» Но ничего не изменилось. Многие приезжают из России, негодуют и удивляются: «А что, никто?..» И снова ничего. А в Белой Церкви есть еще здания Кадетского корпуса и Мариинского института, которые сегодня пустуют и разрушаются. Их выставили на продажу уже более пяти лет назад – никто ими до сих пор не заинтересовался. Мне это непонятно, и сербы этого никак не могут понять.