Эндрю Штульман - Сбитые с толку

В третьем пункте (умирают только живые существа) детей просили сказать, что, по их мнению, не может умереть. Старшие упоминали только неживые предметы (мебель, одежду, инструменты), а младшие иногда включали в этот список и живое, и неживое. Четвертый принцип (прекращение биологической активности после смерти) оценивали вопросами, нужна ли умершим людям еда, вода и воздух, двигаются ли они, снятся ли им сны, ходят ли они в туалет. Старшие дети утверждали, что у мертвых всего этого нет, а маленькие иногда придерживались другого мнения.

Наконец, в пятом пункте (смерть вызвана утратой жизненных функций) нужно было перечислить причины, по которым человек умирает, и объяснить, почему это происходит. Маленькие дети обычно называли орудия убийства — ножи, пистолеты, яд, — но не могли сказать, почему все это вызывает смерть. Старшие дети давали объяснения («нож разрезает тело, и вытекает кровь») и включали в список ненасильственные причины, например рак и сердечные заболевания.

Понимание всех пяти принципов приходит не сразу. Сначала дети осознают, что смерть неизбежна (первый принцип) и необратима (второй). Через один-два года они начинают понимать, что смерть касается только живых существ (третий) и полностью прекращает биологическую активность (четвертый). Еще через несколько лет — что смерть вызвана утратой жизненных функций (пятый принцип).

Эта последовательность логична, если подумать, какую информацию детям нужно знать для усвоения каждого из принципов. В первом и втором пунктах достаточно понимать, что смерть — это навсегда и неизбежно, что-то вроде бесконечного сна или неизбежной поездки. При этом необязательно знать по-настоящему биологические факты о смерти. Следующие два принципа требуют более глубоких познаний в биологии. Дети должны уметь отличать живые существа от неживых и знать поддерживающие жизнь процессы, хотя знать об этих процессах что-то конкретное необязательно. Усвоить последний принцип сложнее всего, так как он требует подробностей. Ребенок должен понимать, какие виды процессов поддерживают жизнь, как они связаны между собой, а также знать, как они воплощаются в настоящих телах из плоти и крови.

Большинство детей приходит к биологически зрелому пониманию смерти к десятилетнему возрасту, но все зависит от того, насколько часто окружающие взрослые поднимают эту тему. В современных индустриализированных обществах о смерти обычно разговаривают нечасто, и ребенок редко сталкивается со смертью не только людей, но и животных [212]. В беседах, детских книгах и программах тоже стараются не затрагивать эти вопросы. Если тему все же упоминают, обычно обсуждается не умирание как таковое, а горе. Например, в книгах рассказывают о грусти, гневе, тоске по близкому человеку, но мало рассуждают о смерти как о биологическом процессе [213].

Еще больше усложняет дело религия. Большинство взрослых по большому счету не верят, что человек после смерти прекращает существовать, так как, по их мнению, какой-то элемент человеческой личности переживает смерть физической оболочки. Разговаривая о смерти с детьми, взрослые обычно прикрывают свои рассуждения пеленой духовности и веры и утверждают, вопреки четвертому принципу, что смерть не кладет конец деятельности человека, а просто изменяет ее. Умершие в этих рассказах продолжают думать, чувствовать, двигаться, но в другой форме (например, в виде ангелов) и в другом месте (например, в Раю). Как говорится в одном популярном меме, «мы не люди с духовными переживаниями, а духовные существа, живущие в человеческом теле».

Исследования показывают, что такого рода описания определенно сбивают маленьких детей с толку. Если приучить их думать о смерти с религиозной точки зрения — например, рассказывать истории о священнослужителе, посещающем умирающего на смертном одре, — они значительно реже станут соглашаться, что биологическая активность после смерти прекращается, и считать, что глаза мертвого продолжают видеть, что его сердце все так же бьется [214]. Религиозные свидетельства размывают грань между жизнью и смертью, для понимания которой ребенку и так приходится потрудиться [215].

А ведь такого рода описания невероятно распространены. Большинство взрослых представителей самых разных культур считают смерть одновременно биологическим концом и духовным преобразованием и передают эту двойственность восприятия своим детям. Чтобы понять такие представления, ребенку сначала нужно научиться различать материальную составляющую человеческого существования (тело) и нематериальную (душу).

Сделать это ребенку сложно, потому что он еще не усвоил, что такое организм. Он знает, что такое тело с физической точки зрения — хотя бы на собственном примере, — но при этом не осознаёт, что с биологической точки зрения это слаженно работающая машина, элементы которой согласованно поддерживают функционирование целого. Взрослые представляют себе душу как «духа в машине» [216], а у детей нет представления о машине, и они не могут отличить ее от «духа».

Понятие организма — это клей между концепциями жизни и концепцией смерти. Организм есть у всех живых существ, и он всегда в конце концов приходит в негодность. Организмы бывают довольно простыми, например одиночная клетка, и сложными, состоящими из триллионов клеток, образующих ткани и органы. Однако у всех организмов есть общая черта: они имеют внутренние элементы, которые служат для функционирования целого.

Рассмотрение живых существ с точки зрения организма позволяет детям осмыслить биологические факты. В частности, это позволяет понять следующее:

1. Живо только то, что имеет организм (например, солнце и ветер не живые).

2. Все сущности, имеющие организм, живые (значит, цветы и деревья живые).

3. Внешние биологические функции подчинены внутренним биологическим функциям (мы едим, потому что организму нужна энергия, и дышим, потому что он нуждается в кислороде).

4. Смерть происходит в результате нарушения функционирования организма (значит, после смерти биологическая активность прекращается).

5. Нарушения функционирования бывают разные (а значит, существует возможность ненасильственной смерти).

6. Все организмы в конечном счете приходят в негодность (поэтому смерть неизбежна и необратима).

В пользу этого свидетельствует то, что дети, которые знают названия, функции и расположение внутренних органов человека, обычно знают целый ряд других биологических фактов. Они знают, что цветы и деревья живые, а ветер и Солнце — нет, что у биологической активности есть метаболические функции, что биологическая активность прекращается после смерти и что смерть вызвана потерей жизненных функций [217]. Эти корреляции можно было бы объяснить общей эрудицией, то есть тем, что дети, много знающие об организме, имеют в целом более широкие знания, в том числе о жизни и смерти. Однако другие научные работы показали, что это не так.