Джиа Толентино - Кривое зеркало [Как на нас влияют интернет, реалити-шоу и феминизм] [litres]

Более четко эту мысль Петерсен излагает в главе о Мадонне, где сосредоточивается на пятидесятилетней звезде, продолжающей демонстрировать развитую мускулатуру в открытых корсетах. Принимая и демонстрируя экстремальный фитнес и сексуальность, Мадонна «открыто отказалась стыдиться возраста, но усилия, которые она прикладывает к борьбе с ним, этот стыд выдают», – пишет Петерсен. На сцене она прыгает и скачет. Она приходит на Бал Института костюма в откровенном костюме с полуобнаженной грудью и ягодицами. Она отстаивает свое право быть сексуальной несмотря на возраст и презирать социальные условности. Но все эти нарушения табу строятся на очень конкретной основе: Мадонна не утверждает, «что все женщины пятидесяти-шестидесяти лет должны быть такими. Она считает, что такими могут быть те, кто похож на нее ». То есть женщины, которые по три часа в день занимаются физическими упражнениями и придерживаются профессионально составленной диеты, могут преодолеть пропасть между «старением» и «сексуальностью». Такие нарушения правил, по определению, являются сугубо индивидуальными. Они не предназначены для использования в обычной жизни.

Конечно, женщины, прославившиеся раздвижением социальных границ, сумели показать человечеству, насколько правила устарели. Но что происходит, когда становится понятно, что правила устарели? Мы вступаем в новую эру, когда феминизм перестает быть антидотом традиционной мудрости. Неожиданно феминизм сам становится традиционной мудростью во многих сферах. Женщины не всегда – я бы даже сказала редко – становятся интересными, когда разрушают неинтересные ограничения. Гений Мелиссы Маккарти более странен и специфичен, чем нудная и предсказуемая критика в ее адрес из-за лишнего веса. Знаменитости не всегда указывают на границы того, что для общества является привлекательным или даже терпимым. Часто стандарты известных людей отличаются от таковых для обычных женщин в повседневной жизни. Актриса Лина Данэм стала героиней главы о «слишком обнаженных» женщинах в книге Петерсен – сериал «Девочки» стал настоящим телевизионным прорывом, потому что в нем изображаются ситуации, знакомые большинству людей.

В анализе феминистических знаменитостей есть непроверенное предположение. Нам кажется, что свобода, которую мы дарим известным женщинам, будет доступна и нам. За этим предположением кроется другое: главная цель такого разговора – обретение силы. Но дискурс трудной женщины часто ведет к чему-то другому. Феминистки в значительной степени развенчали и отвергли традиционное мужское определение образцовой женственности. Мужчины считали, что женщины должны быть милыми, очаровательными, управляемыми и лишенными обычных человеческих недостатков. Но если мужчины возвели женщину на пьедестал и наслаждаются, видя ее падение, то феминизм полностью изменил порядок действий: феминистки подняли упавшую с пьедестала женщину и вновь сделали кумиром. Известные женщины постоянно борются с представлением о том, что они должны быть максимально привлекательными, даже если сегодня эта привлекательность включает «трудные» качества. Феминистки все еще ищут кумиров – только кумиры эти стали кумирами на собственных непростых условиях.

А повсюду, вне царства трудных женщин, правит иной тип женственности. В книге «Слишком толстая, слишком вызывающая, слишком громкая» Петерсен замечает, что непокорные женщины «сражаются со значительно более приятной – и во многих случаях более успешной – формой женственности: супермамой»:

Примерами таких женщин могут служить Риз Уизерспун, Джессика Альба, Блейк Лайвли, Гвинет Пэлтроу и Иванка Трамп. Они редко задают тренды в Twitter, но им удалось создать невероятно успешные бренды, приняв «новую домашность», определяемую потреблением, материнством и своеобразной светскостью XXI века. У них стройное и подтянутое тело, они очаровательны во время беременности, они никогда не наденут чего-то недопустимого. Они не позволяют себе негативных высказываний и грубости. А главное – все они белые или, как это делает Джессика Альба, тщательно скрывают любые намеки на этническое происхождение и гетеросексуальны.

К такому типу – женщины, которая никогда не станет трудной, – относятся самые разнообразные «микрознаменитости»: лайфстайл-блогеры, бьюти-блогеры, многочисленные инфлюенсеры из Instagram с вполне предсказуемыми интересами. Эти женщины настолько успешны, что в среде феминисток к ним возникло отвращение, связанное с полным отсутствием непокорности и абсолютно предсказуемым поведением, основанным на социальных ожиданиях.

Другими словами, подобные женщины, как и женщины трудные, далеки от идеала. Ими тоже восхищаются и одновременно их ненавидят. Феминистская культура часто проводит черту, исключая из своего сообщества мормонских мамочек-блогеров, фабрики спонсируемого контента, всех эти Гвинет и Блейк. Иногда (а вообще-то часто) их открыто ненавидят: загляните в сетевые форумы вроде Get Off My Internet, где собираются женщины, готовые раскритиковать любые детали жизни Instagram-знаменитостей. В своей книге Дойл пишет: «“Женщину-катастрофу” ненавидят так же сильно, как мы ненавидим себя. И так же сильно любят, как мы хотим, чтобы любили наши промахи и недостатки. Вопрос заключается в том, чтобы выбрать один из этих подходов». Но почему эти подходы являются единственным вариантом? Желанная для меня свобода лежит в мире, где нам не нужно любить женщин или даже считать значимыми наши чувства по отношению к ним. В таком мире нам не придется оценивать достоинство и свободу женщин, тщательно присматриваясь к этим деталям.

В 2015 году Алана Масси написала статью для BuzzFeed, озаглавленную «Быть Вайноной в мире, созданном для Гвинет». Статья начиналась с истории, произошедшей в день рождения автора. Алане исполнилось двадцать девять лет. Парень, с которым она встречалась, неожиданно заявил, что идеальная секс-партнерша из мира знаменитостей для него – Гвинет Пэлтроу. «И в этот момент, – пишет Масси, – все мои мечты о возможном будущем, с широко улыбающимися детьми, пушистыми кошками и феноменальным сексом, рухнули. Потому что Вайноне никогда не построить будущее с мужчиной, выбирающим Гвинет. И уж точно это невозможно для Вайноны в мире, созданном для Гвинет». В этой статье исследовалось пространство между «двумя типами белых женщин, которые привлекательны в традиционном смысле слова, но чей публичный имидж символизирует кардинально разный образ жизни и взгляд на мир». Вайнона Райдер «органична и амбициозна», ее жизнь «более аутентична… одновременно и увлекательна, и слегка печальна». Гвинет же «всегда демонстрировала элегантные, но безопасные потребительские рефлексы в большей степени, чем реальные черты своей личности». Жизнь ее «эффективно представлена так, чтобы одновременно казаться и обычной, и достойной зависти».