Робин Шарма - Клуб «5 часов утра» [Секрет личной эффективности от монаха, который продал свой «феррари»]

На конференции Бизнес-леди познакомилась с несколькими предпринимателями, которые работали в смежных отраслях. Всем им она говорила, что пришла сюда затем, чтобы послушать легендарного бизнес-гуру и узнать секрет взрывной продуктивности. Но это была неправда. Продуктивность ее волновала меньше всего, да и бизнес с некоторых пор ушел на второй план. Билет на конференцию стал ее последней надеждой, соломинкой, за которую хватается утопающий. Она пришла сюда, чтобы спасти себе жизнь.

Художник же, напротив, не думал о жизни и смерти. Больше всего на свете его волновала его собственная живопись. Когда-то это занятие приносило ему подлинное наслаждение, но вот уже несколько лет он пребывал в творческом кризисе. Художник надеялся, что Заклинатель откроет ему новый путь, на котором он вновь обретет вдохновение.

А что же бездомный? По-видимому, он просто замерз и просочился мимо охранников в конференц-зал, чтобы погреться. Увидел свободное местечко, и, ни у кого не спрашиваясь, занял его.

Так вся эта троица оказалась рядом.

– Думаете, он умер? – спросила Бизнес-леди у Художника, нервно теребившего свои длинные, как у Боба Марли, дреды.

– А? Что? – очнулся от своих мыслей Художник и посмотрел на девушку. Глаз живописца отметил ее красоту и правильные черты лица. Она была довольно молода, но выглядела явно старше своих лет. Глубокая морщина пролегла между темными, изящно изогнутыми бровями. Каштановые волосы были убраны в строгую прическу, которая тоже прибавляла возраст. Но свежее лицо и ясные глаза говорили о том, что ей около тридцати. Белая блузка красиво облегала высокую грудь и тонкую талию, а строгая юбка подчеркивала стройность ног.

– Я спрашиваю, не умер ли Заклинатель? – повторила она свой вопрос.

– Все может быть, – сказал Художник. – Приступы в таком возрасте. Да и головой он приложился, как следует. Хотя… Человек, который знает такие вещи, вряд ли умрет таким банальным образом.

– Какие «такие»? – усмехнулась Бизнес-леди. – Честно говоря, я нечасто хожу на подобные встречи, но что-то мне с трудом верится, что, для того чтобы решить все проблемы, нужно вставать в пять утра. Впрочем, под некоторыми его словами я, пожалуй, готова подписаться. Например, то, что он говорил про гаджеты. Я полностью согласна с тем, что они крадут время и разрушают бизнес.

– Ну, это не самое крутое! – с азартом отозвался Художник. – Старика недаром прозвали Заклинателем. Лично мне он очень помог. Но то, как он рухнул… Это просто невероятно! До сих пор не могу понять, спектакль это или взаправду.

Бизнес-леди пристально взглянула на Художника. Ей категорически не понравилась его неформальная прическа и изрисованные руки. Тем не менее лицо привлекало своей добротой и открытостью. Вместе с тем чувствовалось, что внутри этого человека происходит какая-то внутренняя борьба. Так оно и было. Художника разрывали изнутри противоречивые желания. Поэтому он с таким рвением брался за работу, но через некоторое время терял к ней интерес и начинал саботировать свои собственные оригинальные идеи.

Он был высок и отличался плотным телосложением. Из-под черной футболки выпирал внушительный живот. Рваные джинсы были заправлены в высокие армейские ботинки. На мощных руках красовались затейливые татуировки. Одна гласила: «Богачи – жулики». Другая цитировала Сальвадора Дали, знаменитого испанского художника: «Я не принимаю наркотики. Я сам – наркотик».

– Привет, ребята, – неожиданно громким и хриплым голосом произнес бездомный. Бизнес-леди удивленно повернулась к нему. В темноте конференц-зала она не сразу разглядела его спутанные волосы, небритое лицо и разномастный наряд из поношенных тряпок. Ей никогда бы в голову не пришло вступить в разговор с подобным персонажем.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – отозвалась она ледяным, как арктический ветер, голосом.

– Привет, брат, – тепло поздоровался Художник. – Что-то хочешь нам сказать?

Бездомный откашлялся, почесал немытую голову и сказал:

– А здорово грохнулся тот старикан на сцене! Только я думаю, не склеил ли он ласты. Будет обидно, мужик умный.

– Умный, – согласился Художник. – Пока что мне не доводилось слышать такие глубокие вещи. Жаль, что с ним случился припадок. Я бы хотел с ним поговорить.

– Ну уж глубокие! – саркастически заметила Бизнес-леди. – В том, что он говорил, безусловно, есть свой резон. Но многое спорно.

– Не знаю, что уж такого спорного вы от него услышали. – Бездомный неаппетитно рыгнул, отчего Бизнес-леди брезгливо поморщилась. – Но лично я заработал не один миллиард, следуя его методе.

Услышав это, Художник не смог подавить улыбку. Бродяга же продолжал хвастаться:

– У меня есть все, что душа пожелает. Так называемая «красивая жизнь», о которой все мечтают, для меня – повседневность. Яхты, виллы, самолеты… Я уже перестал считать все это добро.

– И как же вам удалось заработать на все эти вещи? – с ехидцей спросила Бизнес-леди. Бродяга ее развеселил.

– Очень просто: я научился творить чудеса. – Он подмигнул. – Люди хотят, чтобы чудеса сыпались на них, как из рога изобилия. К счастью, я рано понял, что самое большое чудо в мире – сам человек. Это мне объяснил один философ, которого лично я считаю величайшим умом современности. Он посвятил меня в тайны богатства и процветания. Кстати, подъем в пять утра и определенный утренний распорядок, о котором вещал этот гуру со сцены, – одна из этих тайн.

Художник посмотрел на бродягу со смесью изумления и интереса. Выглядел бездомный очень живописно: лоб его пересекал рваный шрам. Седая всклокоченная борода топорщилась так, что было не видно рта. На шее красовались длинные бусы из священного индийского дерева туласи. Художник ни на йоту не поверил его россказням о богатстве, но уверенный и властный тон, которым говорил бродяга, не оставлял места сомнениям.

– По-моему, у него просто поехала крыша, – прошептала Бизнес-леди Художнику. – Если он богат, то я Мать Тереза.

– Да, выглядит как городской сумасшедший, – тихонько ответил Художник. – Но эти часы… Такие носят лишь олигархи.

Бизнес-леди кинула быстрый взгляд на руку бездомного. Там, на левом запястье, поблескивал один из тех массивных хронометров, какие носят владельцы британских хедж-фондов. Темный, как ночь, циферблат в платиновом ободке, тонкие фосфоресцирующие стрелки, тишайший ход. Особую выразительность этому предмету аристократической роскоши придавало то, что вместо ремешка была использована обычная черная резинка.