Алексей Ракитин - История бостонского душителя. Хроника подлинного расследования [Книга I]

Эвансу были заданы 5 вопросов, из которых 3 являлись контрольными и 2 содержательными, один из них касался наличия у Эванса ключей от квартиры, занятой девушками, а второй — его присутствия в квартире во время смерти Мэри Салливан. Ответы на значимые вопросы были признаны «неубедительными» — этот эвфемизм используется американскими правоохранителями для обозначения неадекватной реакции проверяемого. Это не обязательно может быть ложь, просто неуправляемые физиологические реакции допрашиваемого отличаются от тех, что наблюдаются при безусловно искренних ответах. Детективы с Эвансом попрощались и отпустили его домой, ведь никаких юридических оснований для его задержания или ареста не существовало.

История, однако, на этом не закончилась.

4 декабря, то есть на пятый день со времени допроса, в квартире родителей Памелы Паркер, той самой девушки, что проживала вместе с Мэри Салливан, зазвонил телефон. Пэм подняла трубку и поздоровалась. Мужской голос на приветствие не ответил, а лишь уточнил: «Это ты, Памела?» Получив утвердительный ответ, мужчина на другом конце провода заявил, что намерен проделать с нею то же, что сделал с Мэри и, дабы исключить всякое недопонимание, уточнил, что возьмёт метлу и засунет её рукоять в вагину Пэм. Девушка попыталась уточнить, с кем разговаривает, но звонивший не позволил сбить себя отвлекающими вопросами и продолжил рассказ о своих фантазиях. Он рассказал, что намерен раздеть Памелу и проделать с нею всё то, что проделал с Мэри. В конце своего монолога звонивший осведомился, нравится ли ей услышанное, и пообещал, что обязательно доберётся до неё, как добрался до Мэри. После этого мужчина бросил трубку.

Мать Памелы, находившаяся рядом с дочерью, немедленно вызвала полицию, воспользовавшись телефоном соседей. Благодаря её благоразумию сотрудники телефонной компании смогли отследить звонок, оказалось, что неизвестный воспользовался телефоном-автоматом буквально в 150 метрах от дома Паркеров. Несмотря на краткость телефонного звонка, всё случившееся давало богатую пищу для размышлений. Во-первых, представлялось очевидным, что звонивший прекрасно знал, кому звонил — он узнал голос Памелы, назвал её по имени и при этом находился совсем неподалёку от места проживания девушки. Во-вторых, не могла не настораживать хорошая осведомленность звонившего о деталях убийства Мэри Салливан. В декабре 1964 г. ещё никто не знал об использовании преступником рукояти метлы для сексуальных манипуляций — эта информация держалась правоохранительными органами в секрете. По газетным публикациям можно было догадаться о том, что имел место орально — генитальный акт, поскольку в некоторых заметках содержались указания на особую извращенность преступника, но об использовании метлы не сообщалось. Да репортёры и сами не знали этой детали! Эта осведомленность наводила на мысль, что звонивший видел место убийства. В-третьих, хотя Памела и не узнала голос звонившего, она уверенно заявила, что тот заикался.

А на примете правоохранительных органов имелся подозрительный заика — им был Уилльям Эванс! Как странно, что звонок состоялся через несколько дней после его допроса с использованием полиграфа.. Эванс знал, где живёт Памела, поскольку продолжал время от времени общаться с нею и Пэтси Делмор.

Когда Боттомли сообщили об угрожающем звонке, полученном Паркер, начальник Бюро «Душитель» распорядился немедленно привезти Эванса на допрос с использованием «детектора лжи». Надо сказать, что лейтенант Донован, начальник Отдела расследования убийств BPD, принялся оспаривать это решение как поспешное и непродуманное. Лейтенант справедливо указал на то, что даже в случае провала проверки на полиграфе Эванса крайне сложно в чём-то обвинить. Все подозрения в адрес молодого человека основывались на разного рода совпадениях. Это были странные и порой подозрительные совпадения, но они не могли заменить отсутствующие улики! Данные проверки на «полиграфе» для предъявления в суде не годились, поскольку законодательство США не признавало их допустимыми доказательствами. Единственное, что могло помочь прокуратуре при том объеме информации, которым она располагала — это чистосердечное признание подозреваемого, т. е. Эванса. Но что будет, если он проявит твёрдость и не даст признательных показаний?! Ведь при первом допросе он выстоял!

Логика в рассуждениях Донована, безусловно, имелась, но Боттомли настоял на своём решении. Вечером 4 декабря Эванс был доставлен в здание полиции, где согласился ответить на вопросы детективов без обращения к адвокату. Во время первой части беседы полицейские выясняли наличие у молодого человека alibi на первую половину дня, т.е. на то время, когда неизвестный позвонил Памеле Паркер с угрозами. Оказалось, что alibi у Эванса нет. Молодой человек утверждал, что хотя ему и известен номер телефона родителей Памелы Паркер, он не звонил по этому номеру ни 4 декабря, ни в предшествующие пару месяцев. Коме того, Уилльям добавил, что ему не нравится Памела Паркер, которую он считает некрасивой и за которой никогда бы не стал ухаживать. Он подчеркнул, что ему всегда нравилась Патрисия Делмор, а с Пэм он общался вынужденно, поскольку та постоянно искала общества Пэтси. После этих признаний Эванса, сделанных, впрочем, уже не в первый раз, ему официально предложили пройти допрос с использованием «детектора лжи». Уилльям не стал отказываться, в точности повторив своё поведение в конце ноября.

Допрос касался обстоятельств, связанных с телефонным звонком, и состоял из 6 вопросов, из которых значимыми являлись 3. Эванс утверждал, что не звонил и не разговаривал с Паркер 4 декабря, никогда ей не угрожал и во время убийства Мэри Салливан не находился в квартире, явившейся местом преступления. По заключению оператора полиграфа, Уилльям Эванс провалил проверку, т.е. его утверждения с большой долей вероятности являлись ложными.

И тут перед детективами встал вопрос: что делать дальше? После небольшого совещания было решено отпустить Эванса, поскольку никаких улик, позволяющих оформить ордер на арест, у полиции не имелось. Эванса отвезли домой на полицейской автомашине, а магнитофонную запись беседы и последующего допроса, вместе с заключением оператора полиграфа, направили в Бюро «Душитель». Случилось в точности, как предупреждал лейтенант Донован: не следует затевать допрос подозреваемого, если не готов к его аресту. Эта полицейская аксиома явно выходила за пределы понимания сутяжника Боттомли.

Последний, однако, считал, что расследование убийства Мэри Салливан близко к развязке. И её убийца Уилльям Эванс, надо только придумать, как это доказать.