Себастьян Юнгер - Племя [litres]

Наши современники легко романтизируют жизнь индейцев. Наверное, так же к ней относились и люди вроде вышеупомянутого Джорджа. Но не стоит поддаваться заблуждению. Практически все индейские племена вели войны с соседями и прибегали к совершенно отвратительным формам пыток. Если пленника не зарубили томагавком на месте, ему могли вспороть живот и привязать к дереву собственными кишками, или до смерти зажарить на медленном огне, или живьем скормить собакам.

Впрочем, в те времена испанская инквизиция не покладая рук чинила такое же варварство, прикрываясь именем католической церкви. Еретиков регулярно сжигали заживо, пытали на дыбе, распиливали пополам вдоль или сажали на кол. Протестантская Реформация многое изменила в христианстве, но эти перемены не коснулись его садистских наклонностей. Лидеры ранних пуритан в Новой Англии также славились жестокостью правосудия. Другими словами, жестокость во многом была нормой для той эпохи, и коренные племена Северной Америки не являлись исключением.

Однако что касается всего остального, то с очарованием индейцев ничто не могло тягаться. Охота явно была интереснее, чем возделывание полей, а сексуальные нравы – куда свободнее, чем в ранних колониях. Так, в 1600-е годы мальчики подвергались публичной порке, если их заставали беседующими с девушками, которые не приходились им родней. Индейская одежда была удобнее, индейская религия – менее суровой, индейское общество не имело классов и строилось на равноправии.

Зона поселений в Северной Америке неуклонно разрасталась, и новые поколения первопроходцев постоянно присоединялись к индейским племенам.

Самым заманчивым в жизни коренного народа было равноправие, лежащее в основе всего их уклада. Частную собственность ограничивало только количество вещей, которое можно перевезти на лошади или перенести на себе. Поэтому у них не возникало существенного имущественного неравенства. Успешные охотники и воины могли содержать несколько жен, но, в отличие от современного общества, привилегии редко передавались потомкам. Все мужчины могли заниматься охотой и войной, чтобы повышать свой статус, а женщины ощущали себя свободнее европейских, в том числе в сексуальном плане. Они рожали меньше детей, чем было принято в белом обществе.

Вот что говорила одна белая жительница колоний, попавшая к индейцам: «Здесь у меня нет хозяина. Я равна всем женщинам в племени, делаю, что захочу, и никто меня этим не попрекает. Работаю только для себя, выхожу замуж по желанию и могу по желанию вновь стать незамужней. Есть ли в ваших городах хоть одна женщина столь же независимая, как я?»

Имея эти базовые свободы, члены племен были склонны к исключительной преданности. Белый пленник народа кикапу, известный как Охотник, писал, что ни разу не слышал ни об одном случае предательства, следовательно, наказания за такой проступок просто не существовало. Но трусость каралась смертью, как и убийство соплеменника или любая связь с врагом. Эта простая нравственная черта ставила преданность и храбрость выше других благодетелей и делала сохранность племени практически святым долгом.

Это и был святой долг.

Западное общество весьма озадачено. Его не сильно волнует вопрос, почему жизнь в племени привлекает людей. Тут ответ очевиден. Но почему само это общество так непривлекательно? Ведь нет сомнений, что с материальной точки зрения оно удобнее тяжелой жизни в первобытной общине, не говоря уж о безопасности. Однако чем богаче общество, тем больше времени и сил оно требует от человека.

Возможно, в такой ситуации многим кажется, что свобода – слишком высокая плата за богатство и безопасность.

Одно исследование в 1960-е годы выявило, что представителям народа кунг в пустыне Калахари для выживания требуется работать не больше двенадцати часов в неделю, грубо говоря, они работают на три четверти меньше времени, чем средний городской житель. «Это открытая совокупность сотрудничающих людей, размер и состав которой меняется день ото дня, – восторженно писал антрополог Ричард Ли. – Ее члены каждый день охотятся, добывают пищу, а вечером складывают всю добычу вместе, чтобы каждый из присутствующих получил равную долю… Из-за обязательного дележа и постоянных переездов накопить лишнее имущество… практически невозможно».

Климат в Калахари – один из самых суровых в мире, и кунги до самых 1970-х годов продолжали жить на уровне каменного века именно потому, что никому больше там жить не хотелось. Кунги же так хорошо приспособились к своей среде, что во время засухи жившие поблизости фермеры бросали свое хозяйство, чтобы примкнуть к ним. Потому что собирательство и охота были более надежным источником пищи.

Сравнительно спокойный темп жизни кунгов, даже во времена распрей, ставил под сомнение идею о том, что современное общество подарило людям избыток свободного времени. Увы, оно принесло абсолютно противоположное, а именно бесконечный круговорот: работа, выплата долгов, работа… У кунгов было гораздо меньше имущества, чем у жителей Запада, поэтому они намного лучше управлялись со своей жизнью.

Антропологи считают, что жизнь кунгов практически идентична существованию наших обезьяноподобных предков более миллиона лет назад. Древние люди – это кочевые группы где-то по пятьдесят человек, подобно кунгам. Уровни травм и смертности среди них были высоки. Они не давали доминировать старшим мужчинам, не допускали накопления имущества, проявлений эгоизма. Конечно, временами они терпели голод, насилие и бедствия, но крайне серьезно относились к воспитанию потомства. Очень редко кто-то из них оставался один, каждого из них постоянно окружала компания соплеменников.

Вначале земледелие, а потом и промышленность изменили две основополагающие вещи в человеческой жизни. Накопление личного имущества позволило людям все чаще принимать решения только за себя, и это неизбежно мешало группе прийти к единой цели. С модернизацией общества люди всё больше утрачивали зависимость от каких-либо групп.

Впервые в человеческой истории житель современного города может весь день, а то и всю жизнь провести, сталкиваясь в основном с незнакомцами. Он может быть окружен людьми, но при этом испытывать глубокое одиночество.

Многое указывает на то, что нам тяжело так жить. Да, понятие счастья крайне субъективно, это состояние с трудом поддается измерению, но зато мы можем изучать умственные расстройства. Множество исследований показало, что современное общество, несмотря на почти фантастические прорывы в медицине, науке и технологиях, в высочайшей степени поражено депрессией, шизофренией, отличается плохим здоровьем, тревожностью и хроническим одиночеством. Когда общество разбогатело и переселилось в города, число людей, пораженных хандрой и склонностью к самоубийству, стало расти, а не падать. Богатство не спасает людей от клинической депрессии, а как будто даже подкрепляет ее.