Леонард Млодинов - Эластичность. Гибкое мышление в эпоху перемен

Джонатан Франзен живет свою вторую жизнь. План первой он прикинул, когда женился на своей возлюбленной по Суортмор-колледжу. Взъерошенные седеющие волосы, черные пластиковые очки и легкая щетина на лице – все это придавало ему понтовый профессорский вид, какой отлично подошел бы под исходный замысел. «Мы собирались писать литературные шедевры, которые будут публиковаться и обеспечивать нам репутацию, – рассказывает он мне. – К тридцати годам уже добудем себе хорошие преподавательские ставки в каком-нибудь приятном колледже, поселимся в старом викторианском доме и заведем парочку ребятишек, заживем славной литературной жизнью».

Понимая рынок и литературы, и ее преподавания, я счел это заявление до странного самоуверенным – все равно что если бы сам запланировал, учась в вузе, открыть новую элементарную частицу и осесть преподавателем в Гарварде. Но Франзен в рассуждениях о собственных планах не выказывает никакой самоиронии. В его юношеском уме эта мечта со всей вероятностью казалась достижимой. Он даже заранее определил, какого рода книги напишет. «Мои родители внушили мне, что необходимо сделать что-нибудь полезное для общества», – говорит он. Его осознание ответственности колоссально повлияло на то, как он воспринимал свой талант. «Я должен был сделать мир лучше, – говорит он. – А потому предположил, что моим книгам необходимо быть проникнутыми некой общественной или политической критикой, что они обязаны повествовать о судьбе какого-нибудь большого города или народа».

Как это может случиться даже с самыми тщательно проработанными планами, события развивались не так, как Франзен себе представлял. Первый его роман «Двадцать седьмой город» (1988) оценили положительно, а вот продажи не блистали. Вторая книга, «Сильное движение» (1992), впечатления на публику не произвела, продажи показала унылые. Карьера Франзена буксовала, и, что еще хуже, не приносила удовлетворения. Тяжелое выдалось время.

Что-то нужно было менять. Однако, чтобы переизобрести свою карьеру, Франзену потребовалось бы преодолеть то, что психологи называют функциональной фиксированностью. Это понятие описывает трудность, с которой люди сталкиваются, представляя себе, как инструмент, обычно используемый с одной целью, можно плодотворно применять как-то иначе. Рассмотрим вот такой классический эксперимент.

Испытуемому выдают коробку канцелярских кнопок и упаковку спичек и предлагают придумать способ, как прикрепить свечку к стенке, чтобы она нормально горела [157] R. L. Dominowski, P. Dollob, “Insight and Problem Solving”, в: The Nature of Insight, сост. R. J. Sternberg, J. E. Davidson (Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1995), 33–62. .

Обычно испытуемые пытаются применить выданные материалы привычным способом. Пробуют приделать свечку к стенке или же оплавляют ее, чтобы закрепить натекшим парафином. Психологи, конечно же, спланировали этот эксперимент так, что никакой обычный подход тут не сработает. У кнопок острия слишком короткие, парафин не липнет к стене. И как же эту задачу решить?

Успешный метод – использовать как подсвечник коробочку от кнопок. Вытряхнуть из нее кнопки, приделать к стене, поставить в нее свечку – посмотрите на картинке. Чтобы до этого додуматься, необходимо расширить свои представления о привычной функции коробочки как емкости и переизобрести ее в совершенной иной роли. Добиться этого испытуемым давалось с трудом, потому что знакомство с тем, как коробочка используется обычно, не давало возможности представить новое применение.

Вернемся к Франзену. Его инструмент – его талант, а фиксация происходила от того блистательного видения, какое он для своей жизни и творчества разработал когда-то. Прежде чем перезапустить карьеру, ему необходимо было разглядеть, что, как и коробочку с кнопками, его дар письма можно применять иначе – к сочинению книг другого рода.

У эксперимента со свечкой имелся срок выполнения задания – несколько минут, и примерно три четверти испытуемых решения этой задаче не нашли. Маленькие дети с такими или похожими задачами в экспериментальных условиях научной психологии справляются гораздо лучше [158] Tim P. German, Margaret Anne Defeyter, “Immunity to Functional Fixedness in Children”, Psychonomic Bulletin and Review 7 (2000): 707–712. . В одном исследовании так же вышло и с племенем охотников-собирателей из амазонского леса в Эквадоре [159] Tim P. German, H. Clark Barrett, “Functional Fixedness in a Technologically Sparse Culture”, Psychological Science 16b (2005): 1–5. . И дети, и охотники-собиратели не имеют опыта обычного использования предоставленных им предметов, что позволяет им справляться с заданием лучше, чем людям, у которых уже есть заведомое знание о том, как эти предметы применяются, – из-за долгого знакомства с ними.

В жизни же, встав на некий путь, мы склонны держаться его, к добру ли, к худу ли. Печально то, что, если это второе, мы частенько принимаем его все равно – не потому что боимся перемен, а потому что мы так привыкаем к тому, как все уже есть, что даже не сознаем, как может быть иначе.

В нескольких последних главах я рассказывал, до чего важно то, как мы формулируем задачу или вопрос, как производим новые идеи и достигаем озарений, пытаясь преодолеть трудности на своем пути. В этой и трех следующих главах мы посмотрим на все это с другой стороны: что нас сдерживает и как это преодолеть.

По определению психологов, функциональная фиксация относится к тому, как наш привычный режим мышления может ограничивать свободу наших новых идей в контексте использования инструментов. Но это всего одно проявление более широкого вопроса о том, как мозг справляется с незнакомыми ситуациями. Можно называть это инерцией мышления, поскольку, подобно массе у Ньютона в первом законе движения, стоит нашему уму отправиться в заданном направлении, он склонен продолжать двигаться в этом направлении, если на него не подействует какая-либо внешняя сила. Многим из нас это мешает, не дает увидеть перемены, которые позволили бы нам повысить наш уровень удовлетворенности жизнью. В более общем смысле, такая инерция ухудшает нашу способность нащупывать новые подходы и изобретательные идеи.

В новых обстоятельствах инерция старого хода мыслей способна обречь нас на попытки запихнуть колышки квадратного сечения в круглые дырочки. Столкнувшись с непривычной трудностью, создает ли ваш ум свежий отклик, или вы держитесь знакомых идей и понятий? Видите ли вы коробочку из-под кнопок как предмет, таящий в себе бездну потенциала, или же для вас это всего лишь емкость для кнопок?