Лев Веккер - Психика и реальность

Однако для того, чтобы реальная регуляция как непрерывное соотнесение психического будущего с психическим настоящим была возможной, соотношения "раньше" и "позже" должны быть здесь, как и в структуре оперативной памяти, представлены в сочетании последовательности, одновременности и длительности в рамках непрерывной целостности временного ряда. Без этого обратимость на данном отрезке психического времени, как и на симметричном ему отрезке, относящемся к памяти, невозможна. Без обратимости же, в свою очередь, невозможно непрерывное сопоставление будущего с настоящим, которое и составляет самую суть психической регуляции деятельности. Базирующаяся на обратимости психического времени форма воображения, без которой реальное регулирование хода деятельности невозможно, представляет собой аналог оперативной памяти, который естественно назвать оперативным воображением. Последнее не совпадает с теми формами когнитивного и эмоционального воображения, которые не включены в реальное регулирование и тем самым могут не носить характера фактически функционирующих программ, реализация которых требует обратимого движения по оси психического времени. Актуальное же функционирование образов воображения именно в качестве программ деятельности сопряжено, по-видимому, именно с формой оперативного воображения. Последнее связано не с абстрактно-логическим интеллектуальным отображением времени путем соответствующих умозаключений о временной последовательности событий, а с исходными формами психического времени, непосредственно воспроизводящими его течение от прошлого через настоящее к будущему. Такая свойственная именно оперативному воображению форма воспроизведения времени, которая включает в себя парадоксальное сочетание последовательности и одновременности, создавая тем самым возможность обратимых ходов по его оси, обеспечивает реальный механизм и фактический ход процессов психического регулирования деятельности.

На том участке исследовательского маршрута, который ведет от анализа памяти и воображения к целостной структуре сознания как более интегрального образования, объединяющего когнитивные, эмоциональные и регуляционно-волевые компоненты человеческой психики, располагается еще одна существенная психологическая проблема — проблема внимания, его природы и закономерностей его организации.

Несмотря на чрезвычайно высокую концептуальную неопределенность самого понятия "внимание", через всю экспериментальную психологию, начиная с В. Вундта и кончая современными исследованиями, прошло его соотнесение с понятием "сознание". Вместе с тем внимание исследуется в теснейшей связи с самыми исходными сенсорно-перцептивными уровнями организации психических процессов. В не меньшей степени внимание органически взаимосвязано и со всеми промежуточными уровнями организации психических явлений, располагающимися между исходными сенсорно-перцептивными процессами и сознанием как интегральной психической структурой. Таким образом, внимание действительно является сквозным психическим процессом наряду с памятью и воображением — сквозным в самом прямом смысле этого понятия.

Вообще проблема внимания занимает чрезвычайно своеобразное и очень противоречивое положение в общей системе психологических знаний. С одной стороны, то, что мы интуитивно, практически и даже теоретически понимаем под процессом внимания, достаточно явно и, казалось бы, совершенно несомненно относится к специфически психологическому уровню свойств и процессов в организме и в нервной системе. И если в современной науке обсуждается проблема об эквивалентах сенсорики, перцепции, мышления и с некоторыми оговорками даже эмоций человека в машинных системах, то о внимании машин можно говорить лишь в гораздо более метафорическом смысле. В этом находит свое выражение явная психологическая специфичность внимания.

С другой стороны, можно без преувеличения сказать, что концептуально-теоретическая неопределенность, связанная с природой внимания, превышает степень неопределенности даже проблемы эмоций. Существование эмоций как безусловной психической реальности по крайней мере никогда не подвергалось сколько-нибудь серьезному сомнению, чего никак нельзя сказать о внимании. Начиная со знаменитой работы Э. Рубина "О несуществовании внимания", через всю историю экспериментальнотеоретической психологии до настоящего момента проходит мысль о том, что существование внимания как особой психической реальности далеко не доказано, и нет почти ни одного автора, экспериментально или теоретически занимавшегося природой внимания, который не высказывал бы своих сомнений на сей счет.

Мы не ставим своей задачей снять эту сложившуюся и стойкую теоретическую неопределенность, а имеем в виду осветить один из возможных подходов к решению этой проблемы, подсказанный и в известной мере навязываемый всем ходом предшествующего экспериментальнотеоретического анализа психических процессов.

Уже самый факт безусловно сквозного характера процессов внимания, их прохождения через все уровни организации психики, начиная от элементарной сенсорики через сознание в целом и далее через личностный интеграл, свидетельствует об их органической связи с общими, кардинальными закономерностями организации всех без исключения психических явлений. Общие характеристики и закономерности организации психических явлений по сравнению с другими формами информационных процессов и со всеми другими свойствами носителя психики связаны, как показал предшествующий анализ, в особенности анализ памяти воображения, со спецификой психического времени и психического пространства. Но эта специфика в ходе исторического развития психологии отнюдь не рассматривалась в должной связи с другими закономерностями психических процессов. Поэтому для анализа внимания, характеристики которого обусловлены, по-видимому, именно специфической организацией психического времени и пространства, в арсенале психологии не оказалось адекватных средств. К такому выводу приводит напрашивающаяся аналогия с положением дел в области процессов памяти, которая тоже анализировалась вне связи с природой психического времени, хотя она прямым образом воплощает в себе основной принцип его организации. Вместе с тем эта аналогия учит и тому, что важнейшее свойство высших уровней организации психического времени и оперативной памяти, как актуальная обратимость, существенным образом связано с операционным составом психики. Этот состав в его опять-таки высших, произвольно управляемых формах существенным образом определяется связью с речевыми действиями, в которых органически переплетается их пространственно-временная организация и операциональная природа.