Лев Веккер - Психика и реальность

Концептуально-содержательная сущность онтологического парадокса субъекта заключается в следующем: высшие чувства, высшие мотивы, а тем более надстраивающиеся над ними интегральные психические свойства и образования, такие, например, как принципиальность или самоотверженность личности, не могут быть даже описаны, а тем более объяснены ни в терминах исходного физического носителя или органа (мозга) и даже организма в целом, ни в терминах инвариантного воспроизведения свойств объекта. Таким образом, общим для обеих рассматриваемых здесь парадоксальных концептуальных ситуаций является то, что прямое описание, а тем более выведение психологических характеристик, свойств и закономерностей психических процессов, относящихся ко всем членам психологической триады, из внутренней динамики мозга или из динамики внутриорганических сдвигов, т. е. прямо в терминах телесного соматического носителя, оказывается концептуально невозможным.

Однако в рамках общности обеих парадоксальных ситуаций между ними имеется и существенное различие. Как это следует из всего анализа когнитивных процессов, их характеристики поддаются все же объяснению как свойства своего первичного, исходного материального носителя, материального органа, точнее, как свойства таких его состояний, которые сами поддаются описанию и формулированию в терминах свойств отображаемых внешних объектов. Именно потому, что характеристики центральной нейродинамики мозгового звена механизма этих процессов не удовлетворяют этому требованию, не поддаются описанию в терминах предметных характеристик или состояний отображаемых внешних объектов, И. М. Сеченов и усмотрел необходимость в выходе за пределы этого центрального звена в сферу естественного, как он говорил, начала и конца этого механизма, или в сферу состояний материального, физического взаимодействия носителя когнитивных процессов с их объектом. Поэтому исходные состояния взаимодействия физического носителя когнитивных процессов с отображаемыми объектами могут служить тем материалом, из которого строятся, организуются и формируются психические структуры этих процессов.

Поскольку состояния взаимодействия физического носителя когнитивных процессов с их объектами поддаются формулированию в терминах свойств отображаемых объектов, они, эти состояния, вместе с тем в известном диапазоне инвариантно воспроизводят отображаемые когнитивными структурами свойства внешних объектов. Тем самым устраняется видимость противоречия, заключающегося в одновременной принадлежности этих структур к своему исходному физическому носителю и, якобы вопреки этому, формулируемости их только в терминах свойств внешних объектов. Противоречие устраняется тем, что среди состояний физического исходного носителя обнаруживаются такие, которые сами поддаются описанию в терминах свойств отображаемых объектов. Таким образом, гносеологический парадокс когнитивных психологических структур оказывается снятым.

Допустимо предположить, что возможность снять парадоксальную ситуацию распространяется и на элементарные эмоции, потребности и мотивы, т. е. на психические процессы эмоционально-волевой сферы, относящиеся, если это выразить в павловских терминах, к первосигнальному уровню. Высшие же человеческие эмоции и процессы мотивационно-целевой сферы, высшие уровни психической регуляции деятельности человека не поддаются объяснению в качестве первичных психических свойств своего физического носителя, точнее, не поддаются объяснению в качестве психических свойств первого порядка, и тем самым они попадают в сферу именно той концептуальной ситуации, которая была названа онтологическим парадоксом психики или онтологическим парадоксом субъекта. Эта концептуальная трудность, как можно думать, послужила онтологической предпосылкой аристотелевского вывода о том, что разум, в отличие от ощущений и восприятий, не имеет своего специального материального органа. То же самое можно сказать о декартовском положении, согласно которому сознание не может быть объяснено из диспозиций органов или из силы материи. И здесь возникает уже не теоретико-познавательная, гносеологическая альтернатива, а альтернатива собственно онтологическая, относящаяся к внутренней природе самого субъекта как носителя психики. Первый, материалистическимонистический полюс этой альтернативы требует решения следующей концептуальной задачи. Все перечисленные выше характеристики специфически человеческих чувств, мотивов и свойств личности, которые не могут быть прямо представлены как психические свойства своего физического, материального носителя, должны быть представлены как психические свойства психического же носителя, т. е. как психические свойства второго или, может быть, точнее, n-го порядка сложности, как n-я, но не первая производная от состояний своего физического носителя. Фактически реализовать данный вариант онтологической альтернативы возможно лишь в том случае, если психический носитель высших психических свойств предварительно будет представлен как психическое свойство своего физического, материального носителя (см. более подробно Веккер, Либин, готовится к печати).

Если же субъект как психический носитель психических свойств оказывается фактически не представленным в качестве производного по отношению к своему исходному, материальному носителю, то он сам становится исходным, но уже не в парадоксальном, а в прямом смысле этого понятия. Такое превращение субъекта в субстанцию в ортодоксально-идеалистическом смысле этого понятия (не материальную, а вторую субстанцию) уже совершенно не зависит от того, называем ли мы эту субстанцию субъектом, душой, духом или личностью. Смысл такой субстанциалистской трактовки психического носителя выражен здесь просто фактом непредставленности его в качестве производного по отношению к исходной материальной субстанции. Фактическая непредставленность психического носителя в качестве свойства физического носителя и составляет действительную концептуальную сущность картезианского варианта онтологической альтернативы. Материалистический же ее вариант опирается на использование знаний об инвариантной структуре любого концепта, о его многоуровневой структуре, сохраняющей инвариантным отношение между уровнями обобщенности этой иерархии. Ее исходным уровнем является материальный физический носитель психических свойств — организм как их материальный субстрат. В промежутке имеется целый ряд уровней, которые на данном, предварительном этапе анализа необходимо опустить, а на вершине этой иерархии располагается интегральный психический носитель психических свойств — психический субъект. Самая сущность этой иерархической структуры, скрывающейся за концептом "субъект", требует конкретного раскрытия организации высшего уровня этой иерархии, т. е. психического субъекта, психического носителя как n-й производной по отношению к своему исходному физическому носителю (см. Vekker, in preparation).