Лев Веккер - Психика и реальность

Уже упоминалось, что проблема эмоций, составляющих средний класс триады психических процессов, разработана гораздо хуже, чем проблема структуры и механизмов когнитивных процессов и процессов психической регуляции деятельности, располагающихся по краям спектра психических процессов. Такое положение дел определяется общей закономерностью теоретического развития, состоящей в том, что краевые объекты какого-либо ряда или спектра явлений чаще всего имеют более четко выраженную структуру, чем объекты промежуточные и переходные, границы между которыми, соответственно, более размыты. Поэтому краевые объекты такого ряда открываются познанию раньше и легче, чем объекты средние. Исходя из этого, в поисках соответствующих гипотез для объяснения производного характера опыта эмоциональной интроспекции естественно обратиться к обоим краевым классам психологической триады, т. е., во-первых, к когнитивным процессам, анализу которых были посвящены предыдущие главы, и, во-вторых, к несколько опережающему рассмотрению некоторых напрашивающихся аналогий, относящихся к организации психически регулируемых двигательных актов и к психическому отражению последних.

Изложенные в предшествующих главах монографии эмпирические материалы и основанные на них теоретические обобщения, касающиеся структуры когнитивных процессов, позволяют сделать два взаимосвязанных вывода, имеющих непосредственное отношение к поиску гипотезы для объяснения производного характера внутреннего эмоционального опыта.

Первый из этих выводов состоит в том, что все уровни иерархии когнитивных процессов, включая высший уровень понятийного мышления, содержат элементы непосредственно чувственного образного отражения реальности, от которых все эти высшие уровни когнитивных процессов в принципе не могут быть полностью обособлены. Этот упоминавшийся и в данном разделе вывод приводится в качестве предпосылки следующего, второго заключения. Оно состоит в том, что компоненты непосредственно чувственного образного психического отражения, включенные во все высшие уровни когнитивных процессов, вплоть до абстрактно-понятийных структур, являются производными по отношению к исходной форме непосредственного сенсорно-перцептивного отражения. Эти производные образные компоненты мыслительных процессов, перестроенные и даже в некоторых своих элементах заново построенные мыслью, тем не менее сохраняют непосредственный характер, непосредственный в смысле своей прямой чувственной пространственно-временной предметной организации, в которой абстрактное символическое мыслительное оперирование остается скрытым. Однако это уже не исходная, первичная форма чувственной непосредственности собственно сенсорноперцептивных образов, а форма, так сказать, опосредствованной, производной н е посредственности.

Производна непосредственность не только умственных, но и вторичных образов или представлений памяти, поскольку последние вызываются не центростремительно, т. е. не действием прямого раздражителя извне, а центробежно по механизму какого-либо условно-рефлекторного взаимодействия. Однако в этом случае такая опосредствованная, вторичная непосредственность вторичных образов производна главным образом лишь по своему механизму, поскольку по структуре своей вторичные образы в предельных случаях могут полностью воспроизводить структуру и характер образов первичных. В случае же образов воображения или умственных образов мы имеем дело с производной непосредственностью как с точки зрения действия центробежных механизмов (в отличие от центростремительных механизмов собственно сенсорно-перцептивных образов), так и в смысле перестроенной, модифицированной новой структуры. Но так или иначе непосредственность представлений памяти, образов воображения и мыслительных образов является уже не первичной, исходной, а, так сказать, вторичной, опосредствованной, производной. Эта непосредственность вызвана иным способом, но она сохраняет основную природу и структуру чувственных образов, имеющих пространственно-временную предметную организацию. В контексте реализуемого здесь поиска гипотезы эта ситуация близка к искомой лишь в смысле наличия здесь производной, вторичной формы непосредственного внешнего опыта. Речь здесь идет именно о внешнем опыте потому, что субъекту в обеих формах этой непосредственности открываются не сами образы как таковые в их психической ткани, а их объекты, ибо во всех случаях субъект ощущает, воспринимает, представляет и воображает через посредство образов именно объекты, являющиеся их содержанием. Поэтому здесь есть искомая нами производная, вторичная форма непосредственности, однако нет непосредственности интроспекции, открывающей субъекту не внешний объект, в частности свое тело, а именно психическое состояние.

Несколько ближе к искомой форме вторичной, производной непосредственности психического самоотражения подводит аналогия, относящаяся к организации психически регулируемых двигательных актов и к их психическому отражению. Ближе потому, что объектом этого отражения в данном случае является уже не внешняя реальность, а телесный носитель психики. Если выше речь шла о производной непосредственности перестроенных, так сказать, сверху образных компонентов когнитивных процессов, иначе говоря, о соотношении первичной и вторичной психосенсорики, то здесь речь пойдет о соотношении моторики и психомоторики. Любой моторный акт представляет собой раздражение, вызывающее соответствующее ему кинестетическое и проприорецептивное ощущение. Экспериментально доказано, что существует и обратное отношение: представление о движении, образ движения центробежно вызывает редуцированное мышечное сокращение и редуцированное движение (феномен идеомоторного акта). Если субъект в некоторых случаях не ощущает центробежно вызванных редуцированных движений своих соответствующих органов, движений, наличие которых в микроформе объективно может быть зарегистрировано, то во всяком случае он испытывает мышечное напряжение. Вторичный образ или представление о движении имеет необходимым компонентом своей структуры и своего психофизиологического механизма реальное мышечное напряжение и его непосредственное кинестетико-проприорецептивное ощущение. Но в отличие от исходной формы непосредственной первичной кинестетикопроприорецептивной сенсорики это уже вторичная, производная форма центробежно опосредствованной непосредственности кинестетико-проприорецептивных ощущений, вызванных опять-таки сверху, но не только в качестве образов памяти, а в качестве хотя и редуцированных, но тем не менее вполне реальных сенсорных образов. Эта ситуация отличается от того, что имеет место в области экстерорецептивной сенсорики. Последняя, как в форме ее исходной, так и в форме сверху вызванной, производной непосредственности, также включает вторичные периферические изменения рецепторных аппаратов.