Бо Лотто - Преломление. Наука видеть иначе

Склонности, движимые опытом, определяют и ограничивают количество синаптических путей, ведущих к мыслям и поступкам. Следовательно, отношения между раздражителем (входящей информацией) и нейронной схемой в результате (выход), которая и есть восприятие, ограничены архитектурой сети мозга. Возникшая электрохимическая структура — прямое подтверждение эмпирического формирования мозга методом проб и ошибок. Это решетка возможных реакций, созданная посредством опыта, за время от секунды до тысячелетия, благодаря взаимодействию с бедной и обогащенной средой. И наши рефлекторные дуги ограничиваются не только телом, но и средой обитания. Эмпирические ситуации, наслоенные на человеческую историю, передаются в вас, и это означает, что бóльшая часть опыта, формирующая мозг вашей «лягушки» (и индюка), получается вообще без вашего участия. Именно такая эволюционная история — как раз то, что определяет «реальность» большой части вашего восприятия и поведения. Объедините опыт на уровне видов с эмпирической историей своей жизни и получите собственный уникальный гобелен (или, точнее, встроенную иерархию) убеждений. Они позволят вам выживать, одновременно угрожая ограничить электрический поток — то есть идеи, создаваемые реакциями.

Если коротко, убеждения делают вас тем, кто вы есть. То есть бóльшая часть того, что вы воспринимаете о своей осознанной личности, окажется под угрозой, если в какой-то момент подвергнется сомнению. При этом процесс создания отклонений, основанных в мозге, которые формируют нас такими, какие мы есть, также делает нас теми уникальными людьми, в которых так нуждается мир. Про подобных я говорю, что они «отклоняются от нормы».

В конце 2013 года маленький мальчик из Гвинеи подхватил вирус Эбола — невероятно болезненный и заразный тип геморрагической лихорадки с показателем смертности почти 50 %. После того как был зафиксирован первый случай заболевания, лихорадка Эбола стала распространяться по Западной Африке с бешеной скоростью и к началу 2014 года достигла масштабов эпидемии. Это случилось впервые с 1970-х годов, с тех пор как вирус был обнаружен. Лихорадка распространилась по девяти странам, особенно сильно пострадали жители Либерии, где умерли около 5000 человек. Летом 2014 года Патрик Сойер — сорокалетний либериец и гражданин Америки — гостил у сестры. А когда она заразилась, ухаживал за ней, пока та не умерла. После похорон 20 июля Сойер полетел в Нигерию, куда вирус еще не пробрался из соседних стран. По прибытии в Лагос, самый большой город Нигерии, уже в аэропорту он почувствовал себя плохо: начались тошнота, диарея. На тот момент государственные врачи Лагоса бастовали, и ему пришлось обратиться в частную больницу, где работала нигерийская врач Амейо Ададево.

У доктора Ададево медицина была, как говорится, в крови. Ее отец был уважаемым патологоанатомом, трудился в университете, и во всем, что касалось профессии, Амейо унаследовала его моральные качества. Доктор Ададево, заведующая отделением эндокринологии Первой консультационной больницы в Лагосе, женщина с угольными волнистыми волосами, большими черными глазами и пристальным взглядом, которым она встречала в холле пациентов, дежурила, когда Сойер поступил на скорой. Он заявил, что подхватил обычную малярию, и попытался покинуть приемный покой, но Ададево не поверила. Несмотря на то что ей никогда не приходилось лечить больных лихорадкой Эбола, она была убеждена: пациенту необходимо сдать анализ на этот вирус. Сойера это очень расстроило, в итоге врачу и ее коллегам пришлось физически удерживать мужчину. Во время этого хаоса и препирательств из руки Сойера выскочила иголка капельницы, и кровь попала на Амейо. Пациента удалось в конце концов усмирить, но борьба на этом не закончилась.

Пока Ададево и другие врачи ждали результатов анализов Сойера, либерийское правительство, требуя отпустить его обратно, пыталось оказывать дипломатическое давление на Нигерию. И снова доктор отказала: врачи настаивали, чтобы пациент оставался на карантине. В стране не были предусмотрены методы транспортировки, ограничивающие контакты с Сойером. Никаких гарантий безопасности не было, поскольку больной на тот момент уже заразил двадцать человек. Врачи выиграли битву: нейтрализовав «пациента № 0», они направили все силы на то, чтобы добиться от правительства Нигерии нужной реакции и прекратить дальнейшее распространение болезни через этого пострадавшего.

20 октября 2014 года, то есть через три месяца после того, как Сойер прибыл в Нигерию, а Ададево стала его лечащим врачом, Всемирная организация здравоохранения официально объявила, что в Нигерии больше нет вируса Эбола. Этот невероятный подвиг дает надежду даже при множестве заболеваний, охвативших весь регион. Как написал тогда главный иностранный корреспондент Telegraph, «пока не слишком похоже на хорошие новости, особенно если учесть, что число погибших от лихорадки в других регионах Западной Африки все еще растет с бешеной скоростью. Но, учитывая, насколько плохо все могло сложиться, мы должны быть чрезвычайно благодарны и за это. Все, безусловно, было бы совершенно иначе, и я писал бы сейчас, что лихорадка погубила в Нигерии десять тысяч жертв и готова убить еще сотни тысяч». По информации мировых СМИ, победа над вирусом была одержана в основном благодаря доктору Ададево, которая, к великому сожалению, не увидела плодов своего труда — она умерла 19 августа 2014 года. От вируса Эбола в Нигерии погибли Сойер и еще семь зараженных им человек; Ададево стала одной из этих жертв. После смерти врач была признана героем: вместе с коллегами она защитила Нигерию от вспышки смертельной болезни, которая могла стать эпидемией, если бы Сойера не изолировали. Их мужественная реакция — несмотря на сопротивление других людей — стала моделью для многих стран и примером того, как правильно работают убеждения. История Амейо Ададево — живая иллюстрация того, как убеждения провоцируют верные мысли и поведение, а также как они оказываются особенными для человека, предлагающего идеи, в то время как другие не видят их. Давайте рассмотрим, как убеждения доктора Ададево сформировали ее мышление и восприятие (оставляя в стороне то, каким образом эти убеждения появились), чтобы лучше понять, как работали нейронные схемы. Чтобы это сделать, самое время познакомиться с новой теорией, необходимой для получения максимального количества более качественных идей из тех 86 миллиардов электрически заряженных клеток у вас в голове.

Поле возможностей — это схемы нейронной активности, вероятные для структуры вашей сети (или коннектомов). В совокупности нейронная сеть определяет все схемы, которые могут быть реализованы в голове. Другими словами, она содержит матрицу ощущений/идей/поступков, на которые вы способны, то есть имеет очень большой объем, но при этом снова скажу: ее возможности не бесконечны. Эти ощущения/идеи/поступки охватывают весь спектр, от самых выдающихся, имеющих мировое значение, до наиболее банальных и рутинных… большинство которых вы никогда не испытаете на собственном опыте, но теоретически они вероятны при определенном сцеплении (связи в сети) раздражителей. Более того, за пределами этого пространства находятся те ощущения и идеи, которые не появятся у вас в голове, по крайней мере в тот момент. И их, безусловно, намного больше , чем тех, возникновение которых реально.