Эмбер Рэй - Вся правда обо мне [litres]

Фархад тут же мне позвонил.

«Детка, – сказал он, – я понимаю, что тебя расстроило. Не о чем беспокоиться. Я люблю тебя . Да, я ответил ей быстро. Но это не связано с тобой. Просто, когда она пишет, это заживляет мои раны».

Не связано с тобой. Не связано с тобой. Не связано с тобой . Эти четыре слова звучали в моей голове снова и снова, подобно гонгу, ударяя в живот даже больнее, чем классное время, которое они с бывшей некогда проводили вместе. Когда волна ревности подкатила из живота к горлу, я была готова к яростной схватке. Вместо этого сделала глубокий вдох, взяла себя в руки и оценила ситуацию.

Да, разговор действительно не имел ко мне отношения, это я приписала все себе. Да, я приписала все себе, потому что сомневалась, не превосходят ли его чувства к ней чувства ко мне и не считает ли он ее тело сексуальнее моего. Да, то, что им было хорошо в прошлом, не обесценивает нашего настоящего. Да, мой приступ ревности вел нас в никуда, и если бы я заняла оборонительную позицию и проявила недоверие, то, несомненно, захлопнула бы дверь, которую, наоборот, можно открыть. Я поняла, что выход один: распахнуть эту дверь настежь.

«Ты прав, – ответила я в действительно тихой, спокойной и сдержанной манере. – Это я приписала происходящее себе. Все это со мной никак не связано. Я рада, что для тебя это способ исцеления. Я люблю тебя. Поговорим об этом позже».

На самом деле я не хотела говорить об этом позже и предпочла бы забыть, что отреагировала подобным образом, сделать вид, что ничего не было (потому что моя реакция показалась мне довольно унизительной). Но я вспомнила слова психотерапевта Эстер Перель: «Большинство людей не говорят о ревности, потому что само это чувство считается табу». И это печально, потому что «ревность присуща всем людям, это часть сложного переживания любви». В отличие от зависти, которая заявляет: «Я хочу то, что есть у тебя», ревность зиждется на другом: «У меня есть нечто, чего тебе как будто бы хочется, и я боюсь, что ты придешь это забрать». И это ощущение угрозы – которое, если к нему прислушаться, оказывается призывом стать ближе, – путь к укреплению отношений.

Я старалась помнить об этом, когда вечером Фархад вернулся домой. У меня было достаточно времени, чтобы успокоиться и освободиться от налета своей крайне неразумной реакции, полной неуверенности и ревности. Я вновь подняла тему, и мы от души посмеялись над ситуацией. В разгар смеха, когда щеки мои горели от смущения, я ощутила возможность углубить нашу связь. Глядя на Фархада любящими глазами, со всем неравнодушием попросила рассказать о прошлом, об отношениях, которые разбили ему сердце, и о том, как он вновь собрал эти осколки. Следующие несколько часов он делился подробностями своей жизни, рассказывал, почему его тянуло к этой женщине, что ранило и какие сомнения всплыли на поверхность, когда они расстались. К концу вечера случилось кое-что любопытное. Мы тесно прижались друг к другу. Смотрели друг другу в глаза. А грудь распирало от ощущения любви и привязанности. И все потому, что я не позволила ревности, неуверенности и огнедышащей ярости завладеть мною целиком. Я превратила их в более глубокую форму близости, какой раньше мы лишь едва успели коснуться.

Не на это ли стоит обратить внимание, когда в любви возникает напряжение? Остановиться, когда ведешь себя подобно монстру – тому, что мешает углубляться все дальше и дальше, – чтобы пойти другим путем?

Да, именно на это. И мы всегда можем выбрать распахнутую настежь дверь вместо закрытой наглухо.

Всегда открывайте дверь нараспашку. Как можно шире.

После многолетней привычки всем угождать и подыгрывать, как раз учась говорить «нет», я столкнулась с незнакомцем, который довел меня до крайности. Назовем его Ричем.

В течение недели Рич прислал мне пять электронных посланий с просьбой написать статью о бизнесе, который он вот-вот собирался запустить. После того как я опубликовала подобный текст о бизнесе моего друга и он набрал популярность на медиаплощадке Fast Company, Рич увидел упоминание обо мне в публикации Тима Ферриса о том, как «взломать Kickstarter» [13] Kickstarter – интернет-площадка для краудфандинга, о быстром заработке на которой Тим Феррис – американский писатель, оратор и инвестор – написал статью в своем блоге. . Так я начала получать по десятку писем в неделю от парней вроде Рича. Авторы посланий явно не пытались ничего обо мне разузнать. Они не отличались вдумчивостью. Говорили только об одном: о своем величии. Когда я не могла уже совладать с количеством подобных обращений, решила: если они не удосуживаются ничего обо мне выяснить, не стану тратить время на ответы. Это стало моим талисманом для отсеивания всякой мишуры.

Но затем появился Рич. Когда я не ответила на просьбу написать о нем, хотя это было «большое начинание» и «я пожалею, если не возьмусь за это», он написал снова. И снова. И снова. Он продолжал писать, сообщая, что я теряю и почему мне лучше взяться за эту работу. Не получив ответов на электронную почту, принялся писать в Twitter. «Вы получили мое письмо? – спрашивал Рич. – Просто не представляете, что упускаете!»

«Нет, Рич. Я не имею представления, что упускаю, потому что так и не поняла, каковы тут мои интересы. Ни малейшего желания, спасибо!» – вот что я подумала, но так и не написала. А несколькими днями позже столкнулась с ним на одном мероприятии. «Вы Эмбер Рэй! – закричал он, едва завидев меня. – Девушка, которая ничего не смыслит в деловом этикете. Думаете только о себе, не так ли?» И он принялся хохотать. Несколько человек, окружавших его, захохотали тоже. Я настолько не ожидала подобного клеймения на публике, что замерла на месте. Не могла выдавить ни одного связного предложения. Слова буквально застряли в горле. Меня затрясло. Я повернулась и скрылась из виду.

Вернувшись домой, позвонила другу. Пока я мерила шагами свою квартиру, выкрикивая: « Да как он посмел!» и « Что за придурок!» – друг отметил: «Да уж, ты, похоже, не на шутку разозлилась».

«Да я вообще не разозлила-а-а-а-а-а-а-ась», – заорала я, швыряя свой дневник через всю комнату. Мне совершенно не хотелось злиться на Рича. Ведь я не та, кто злится. Я приятный человек. Я умею держать себя в руках. Хочу, чтобы всем было хорошо. Приятный человек не истерит. Приятный человек улыбается, кивает и делает вид, что все замечательно. Но замечательно не было. Меня просто вывели из себя.

Я уже так привыкла подавлять свою злость. Игнорировать ее. Прятать. Отрицать. Бежать от нее. Заглушать чем-нибудь. Я привыкла делать что угодно, лишь бы не прислушиваться к ней.