Марии Буше - Элегантность в однушке. Этикет для женщин. Промахи в этикете, которые выдадут в вас простушку

На седьмой день сотворения моего Нового Мира я творил любовь. Я любил всех и вся. Я возлюбил и простил своих врагов и недругов. Я жил этот день, помня и любя своих родителей. Я чувствовал трепетную любовь к своим детям, предлагая им место рядом со мной в моем Новом Мире. Я даже попробовал в этот день полюбить котов и взял одного из них к себе. И я просто любил ЕЕ, не теряя своей души и обретая безграничное счастье.

Жар. Температура сорок. Все тело ноет. Простыня, одеяло, белье – все мокрое от холодного пота. Открыв глаза, я медленно осмотрел свою новую каюту. «Маловат домик-то! Но придется привыкать, ничего не поделаешь».

Когда-то, еще мальчишкой, я мечтал служить на подводной лодке. Теперь, спустя двадцать лет, попав сюда минимум на год, я с грустью оценил всю красу юношеских мечтаний.

Когда ты молод и тебе нечего терять, кроме пары штанов и новых кроссовок, ты готов любую цель выдать за свою и бороться за нее до самого конца. Но когда тебе сорок и цена вопроса – твой Новый Мир, а болячек в голове хватит на целую роту дембелей, ты начинаешь осознавать, что борьба с самим собой и со своим телом – самая жестокая. Так как, воюя со своим телом, ты должен его победить, но при этом не уничтожить.

Спустив ноги с кровати и нащупав ими тапочки, я медленно поплелся к умывальнику, зная, что надо выпить быстрее горсточку «волшебных» таблеток, так как скоро начнется сильный шторм, а мой организм совсем перестал его выдерживать. И в БОЙ!

Больше всего я ненавидел, когда воевать приходилось во время сильных штормов, – в эти моменты, в полной неразберихе летающих по палубе тел, вещей и морских брызг, я выпускал очередь из своего пулемета, иногда даже переставая осознавать, куда стреляю и сколько времени уже здесь нахожусь. В такие моменты я ранил своих же. Находя их после шторма ранеными на палубе, я не мог поверить, что это могло произойти, я плакал, проклиная все в этом жестоком мире и в первую очередь – жестокого себя. Я никогда не смогу себе этого простить и забыть.

Особенно один день.

Шел уже второй месяц войны. Океан становился все неспокойнее. Штормило уже каждый день, и я давно позабыл, что такое спокойная гладь мирного океана. В тот день враг был особенно силен, битва была жаркой. Я стрелял, пока руки не начали дрожать и не выронили пулемет. Я упал без сознания рядом с ним и уже не ощущал ни бушующих волн, ни соленых брызг океана.

Очнувшись, я почувствовал, что тело мое онемело, ноги и руки затекли от неудобной позы и почти застыли от холода. Но не это меня напугало – а то, что я услышал знакомый голосок и почувствовал, как что-то мокрое и теплое упало мне на щеку. Слезы… ОНА была ранена! Я ранил свою жар-птицу!!!

Она лежала рядом со мной, серая от пыли и копоти, ее крылья были разорваны в клочья, словно лохмотья, и особенно я запомнил ее исхудавшее от борьбы тело. Боже! Она все это время воевала рядом со мной, стоя позади меня, охраняя меня и стреляя по моим беспощадным врагам в холодные длинные ночи шторма. Она, которая могла улететь в любой момент, устав от этой войны. Она, которая любила меня и которая не ушла…

Я знал, что наша лодка уже находится в нейтральных водах островов и что это единственное место, где пока не шла война. Я осторожно поднял ее и положил в маленькую деревянную лодку, а ночью, когда никого не было на палубе, потихоньку отвел ее в направлении островов, понимая, что только так могу ее спасти.

И только когда ее не оказалось рядом, я понял, как она помогала мне во время моих битв. Как много она давала мне, стоя за моей спиной. Как же сильно мне ее не хватало, и как же бессмысленна становилась эта жестокая война без нее!

Но я победил. Победил благодаря ей, благодаря себе и своему Богу.

После войны ОНА стала другой: изменилось не только ее внутреннее состояние, но и облик. Война беспощадна ко всем, воспоминание о ней нельзя просто вычеркнуть из памяти. Следы войны – как пробы на золотых изделиях, безобразны и остаются навечно. Кончики ее крыльев сильно подгорели в ту ночь, и теперь она ходила с короткой стрижкой, только в удобной одежде и как будто была готова снова ринуться в бой в любой момент.

Она тогда смогла спастись только благодаря островам. Океан, морской воздух, ветер и ласковое солнце сделали свое дело. Они спасли ЕЕ, ЕЕ, без которой я дальше не видел себя. И я решил, что хочу улететь с ней на те острова, остаться вдвоем и поблагодарить всех тех, кто ее спас. Ангелов природы. Я захотел, чтобы они стали свидетелями нашего ритуала единения душ. Чтобы они нас повенчали и увенчали наш союз своим святым благословением.

Эти острова стали для нас райским местом, подарив нам минуты безграничного счастья.

Теперь наши полеты напоминали красивую благозвучную песню, в которой два голоса объединились и стали одним сильным энергетическим потоком. И с тех пор наши ангелы нас не оставляли, они стали для нас всем. Ветром, который только помогал нам быстрее лететь. Солнцем, которое не позволяло нам замерзнуть. Росой, которой мы умывались, просыпаясь на теплой плодородной земле. Даже свирепые жители джунглей, могучие львы и гепарды, гуляли рядом с нами и позволяли гладить себя по шерсти. Было такое чувство, будто мы повенчались со всей природой, как будто ангелочки всего живого приняли нас в свой круг, доверив нам секреты земного счастья. И мы были счастливы…

Нет, мы не желали нарушать Божии законы. Мы, смертные, просто любили и верили, что наша любовь может творить чудеса. Мы захотели создать свою маленькую Еву, но не из ребра Адама, а из частиц этого божьего мира. Кладя каждую частицу в наши ладони, мы наполняли ее своим смыслом и свято верили, что частица Ветра сделает ее быстрой и находчивой, Солнца – ласковой и нежной, Песка – сильной и стойкой, Морских Волн – мудрой и справедливой, а частица нашей Любви подарит ей ангела.

Белого ангела с огромными крыльями, в которых она пока лежала, как в колыбели, убаюканная песнями.

Вы когда-нибудь слышали песни ангелов? Они поют по утрам, смешиваясь с нежным теплом и запахами ЕЕ тела. Я особенно хорошо слышу их, пока она не проснулась, и чем крепче я ее обнимаю, тем отчетливее.

В одном из моих снов я вновь оказался на той дороге у моря. Я шел по ней без сожаления, держа за руку свою старшую дочь, но здесь ей было лет восемь. Я хорошо помнил тот поворот на монастырь, и мои мысли и переживания стояли тут, одетые во все черное и так, что лиц было не видно. Слышно было лишь, как они стонут по мне.

Меня в какой-то момент потянуло к ним, будто кто-то тащил за подол сутаны. Но маленькая дочка взяла, потянула меня за руку своей теплой ручкой и повела к морю. Выйдя на берег, мы увидели ЕЕ. Она выходила с ангелами из пены волн и несла на руках нашу маленькую Еву. Я плакал от счастья, от счастья, что смог не повернуть на том перекрестке судьбы, от счастья, что моя дочь помогла мне продолжить мой путь. От счастья, что, не потеряв души, я обрел ЕЕ.