Мария-Луиза Франц - Алхимическое активное воображение

Таким образом, вы видите, каково было положение алхимика. Он пребывал в подполье, из личного душевного порыва бился над разгадкой тайны Бога, который создал весь этот чудесный космический мир, настолько озадачивающий нас. Отдавая экспериментированию и кровь, и пот, и деньги, алхимики надеялись выяснить природу различных веществ, и, может быть, в то же время они пытались понять неясный язык собственных сновидений и идти на ощупь в темноте. Естественно, всякий раз, когда мы сталкиваемся с неизвестным, бессознательное воображение проецирует гипотетические архетипические образы.

Так они работали со своими снами и архетипическими, гипотетическими представлениями, чтобы узнать больше об этой загадке.

Те, кто читает «Психологию и алхимию» или «Таинство воссоединения» Юнга и жалуется, что они тяжело написаны, — публика неблагодарная. Видели бы они первоисточники, на которые опирался Юнг в процессе написания этих работ, эту гору навоза, из которого он извлек крупицы золота, которые можно найти в его книгах. Пришлось бы читать страницу за страницей всякой ерунды или неразберихи, чтобы время от времени натыкаться на осмысленные предложения. И есть только один метод: перебрать гору литературы. В одном тексте вы можете прочитать «theion» и не знать, что под этим подразумевается — сера, божественность или что-то третье. В таком случае лучший способ — читать все трактаты, которые можете найти по theion , после чего выписывать по порядку: «Такой-то подразумевает под theion то-то». Тогда вы получите представление о том, что это примерно означает.

Юнг сделал это. Он собрал самую большую коллекцию алхимических книг во всем мире, так как в то время, когда он увлекся алхимией, еще можно было купить чудесные трактаты за небольшие деньги. После Юнга же стало престижным коллекционировать книги по алхимии. Он собрал все книги, а затем сделал сводный реестр, выписав «сера», «мышьяк» и прочее, и собирал ссылки на них по всей алхимической литературе. Мелким почерком, в основном используя сокращения на латыни, он сложил все эти записи воедино, подобно сводному обзору Библии, где можно сравнить, например, то, что Христос говорил о Софии в Евангелиях от Луки и Марка. Этот же метод ранее применялся древними писателями, которые говорили: «Одна книга открывает другую. Читай много книг и сравнивай их по всем вопросам, и тогда вы получишь истину. Прочитав одну книгу, вы ее не узнаете, можете неверно ее разобрать».

Мне трудно комментировать алхимические тексты, поскольку нельзя сказать или найти что-нибудь важное, чего бы Юнг еще не говорил. Те тексты, о которых он не упоминает в своих трудах, в большинстве своем ерунда. Я еще не находила каких-либо относящихся к делу или интересных мест в алхимических текстах, из которых Юнг уже не извлек суть. По этой причине я решила в этой работе взять одного из интересных алхимиков и пройтись по его текстам в целом, для того чтобы дать как можно более яркие впечатления от оригинального материала и его контекста.

Я выбрала текст алхимика Герхарда Дорна, который, должно быть, жил во второй половине XVI века. Ни точная дата его рождения, ни дата смерти не известны, но главные его публикации появились между 1565 и 1578 годами. Мы также знаем, что он был врачом общей практики и последователем, страстным учеником и защитником своего учителя Парацельса. Также в некоторой степени он был выдающимся фармакологом, потому что, в отличие от большинства врачей общей практики тех времен, он использовал не только лекарственные препараты растительного происхождения. Одним из его экстравертных вкладов в фармакологию было открытие того, что если определенные лекарства химического происхождение применять очищенными, дистиллированными, это повышает их эффективность.

Дорн был интровертом и очень религиозным человеком, и, если вы читали последние главы «Таинства воссоединения», где Юнг цитирует его и делает замечания по его работе, вы знаете, что он также пробовал практиковать метод активного воображения. Он пытался говорить о том, с чем имеет дело. Я собираюсь рассказать вам об одном из текстов из этой части его работы.

Юнг иногда определяет интровертную психологическую традицию в алхимии как искусство активного воображения с материалом. Мы в целом считаем, что активное воображение — разговор с нашими собственными комплексами, которые мы и пытаемся воплотить в нашем воображении и фантазиях, а затем объясниться с ними, позволяя эго-комплексу или эго общаться с этими внутренними факторами. Как вы знаете, заниматься активным воображением можно и посредством музыкальных импровизаций или живописи, продуцируя ваш бессознательный материал в виде фантастических рисунков, скульптур или танцев. Вы можете позволить бессознательному выражаться самыми различными способами. Вы можете танцевать фантазии или рисовать кистью странные изображения. Так почему бы не спроецировать собственное бессознательное на химические материалы и немного не пофантазировать над ними? Почему бы вместо того, чтобы собирать мозаику собственных фантазий, выражая содержимое бессознательного, не использовать сторонние материалы, смешивая их? Таковым был интровертный аспект алхимии, и естественно, что во время медитации на эти материалы вы можете общаться с ними.

Помню, когда мне было десять лет, я жила за городом и часто играла в одиночестве в маленьком домике в саду, пристройке к курятнику. Однажды в рубрике естествознания в одной молодежной газете я прочитала статью о том, что янтарь когда-то был смолой старых деревьев, смытых в море. Прочитанное как-то повлияло на мое воображение, и я подумала, что хочу создать желто-янтарную жемчужину. Это был пример алхимического мышления, хотя я не имела ни малейшего представления об алхимии. Тогда я подумала: «Ну, природа создает янтарь путем перекатывания смолы в море, так что мы должны ускорить этот природный процесс». (Это мы видим в каждом алхимическом тексте: «Мы ускоряем природные процессы».) Я не имела ни малейшего представления, как это сделать, и поступила наивно. Я думала, что морская вода состоит из воды с солью и йодом, так что я просто взяла соль с кухни и йод из аптечки моих родителей и смешала их, не заботясь о пропорциях. Далее я собрала смолу с деревьев по соседству, и, естественно, она была полна грязи и коры. Так что я подумала (и это опять была неосознанная алхимия), что, прежде чем смешивать вещества, их надо очистить по отдельности. Морская вода была чистой, но смолу пришлось плавить, а затем пропустить через сито. Пока я плавила ее в стащенную кастрюлю, я испытывала жалость по отношению к ней и беспокоилась, не страдает ли она от боли. Я думала, что, будь на месте смолы живой человек, он давно бился бы в агонии, поэтому я так беспокоилась, действительно ли материя неживая, испытывает ли смола боль, когда я нагреваю ее. Именно из-за этого я и говорила с ней. «Послушай, ты, должно быть, терпишь страшные муки, но потом ты станешь такой красивой желтой янтарной жемчужиной, что это стоит того», — говорила я.