Мария-Луиза Франц - Вечный юноша. Puer Aeternus

В названии города Шиммельберг («Гора белой лошади») скрыт особый смысл. Белая лошадь известна как спутница, а то и воплощение древнегерманского бога Вотана, 73 73 Вотан, Водан (Wodan,Wuotan) — верховный бог западно-германской мифологии, в скандинавских мифах ему соответствует фигура Одина. В генезисе Вотан — покровитель воинов и воинских инициаций, бог-колдун. изображавшегося верхом или на Слейпнире, восьминогом коне, или на мифической белой лошади. Те, кто читал «Другой мир» А. Кубина, помнят, что в романе в схожей роли выступала безумная белая лошадь, скачущая по развалинам мира. По преданию, Вотан удалился на высокую гору, но когда наступит конец мира, он вернется и установит на земле вечную империю счастья.

Линденгус — фамилия главного героя — дословно означает «дом из лимонного дерева». В прежние времена в центре большинства маленьких городков Германии обычно сажали лимонное дерево, вокруг которого происходила вся городская жизнь. Это феминный символ, посвященный женскому природному божеству Перхте (Гульде, Холле плюс множество других ее имен). Считалась, что под кроной лимонного дерева обитают души нерожденных детей, и это мистическое растение, посаженное на главной площади города или деревни, служило центром деревенской жизни, что [по функции] очень похоже на главный столб в ритуалах американских индейцев. Старик Линденгус, отец главного героя — бывалый моряк, его имя и другие названия и имена этой истории суть существительные, заимствованные из северногерманских диалектов и датского языка, хотя и немного искаженные. Это намек читателю на то, что действие романа происходит в северной Германии, в непосредственной близости от моря.

В стихотворениях в начале книги содержится упоминание о людях, переплывающих море, на сохранившийся дух викингов, воплощающий одержимость и неуемность, свойственные германскому народу. Пока мы еще не можем дать комментарий к содержанию романа, ведь мы до сих пор не знаем, в чем кроется смысл креста из слоновой кости и рогатой короны. Это объяснение можно найти только в следующих главах.

В слухах, которые распространяются о главном герое повествования, можно найти весьма характерные особенности. Вот, например, три юноши: Отто фон Лобе — аристократ, обреченный на смерть (он описывается в романе как вежливый и утонченный молодой человек), Генрих Вундерлих — жизнелюбивый и энергичный юноша, а также Мельхиор. Первые два определенно представляют собой Теневые противоположности Мельхиора: фон Лобе можно назвать воплощением аристократической, чувствительной личности с выраженной склонностью к самоубийству, а Вундерлих воплощает жизнелюбивую сторону личности Мельхиора, которая стремится приспособиться к жизни и следовательно, отторгает от себя все юношеские романтические устремления. Отто фон Лобе погибает, выпив эликсир; испытав потрясение, Вундерлих становится циничным и весьма практичным человеком. Можно сказать, что одна часть личности Мельхиора умирает, а другая реагирует на смерть обращением к цинизму. Эго-комплекс, воплощенный в образе Мельхиора, находится где-то посередине. Как мы знаем, после смерти друга (умирает Отто фон Лобе, истинно существующий в нем пуэр ) герой удаляется в свою комнату и после пережитого потрясения впадает в состояние глубокой депрессивной интроверсии. Вы знаете, что молодые люди в период от пятнадцати до двадцати лет (критический период взросления личности, когда любые проблемы кажутся неразрешимыми) часто совершают попытки самоубийства, поскольку в этом возрасте стремление к смерти оказывается трудно преодолимым, что, как правило, имеет непосредственную связь с трудностями комплекса puer aeternus.

Мельхиор рассказывает, что с раннего детства ему является двойник (он видит его в окне). Что это значит? Я воспроизведу этот фрагмент дословно:

«Отец находился в море или же был чем-то занят, мать склонялась над Библией, а сам он в такие минуты ощущал себя печальным и потерянным. Тогда он слышал стук в окно и видел бледное лицо и глаза, похожие на его собственные. Это всегда заставляло его горько плакать. Мать ни о чем не догадывалась. Однажды Мельхиор рассказал об этом отцу, но тот только улыбнулся и ничего не ответил».

Естественно, вы можете сказать, это раннее детское переживание Мельхиора предвосхитило события, произошедшие позднее. Но я думаю, нам следует амплифицировать это обстоятельство с другим хорошо известным фактом. В раннем возрасте дети, чувствующие себя одинокими, стремятся создать себе двойника, который развлекает и успокаивает их. Двойник — это своего рода оживление бессознательной личности, переживающей одиночество. Вполне символично объяснить [появление двойника] тем, что герой чувствовал себя брошенным ребенком, и в тот момент, когда он с грустью осознает свое одиночество, появляется видение. Есть дети, которые придумывают себе двойника, наделяют его человеческими качествами и играют с ним часами. Очень часто этот образ-фантазия (fantasy figure) раннего детства позднее появляется в сновидениях и по существу становится олицетворением бессознательного в целом. Это Тень, Анима и Самость, вместе взятые. Это абсолютно другая сторона личности.

Мы всегда были склонны представлять бессознательное в терминах различных юнгианских категорий и могли бы сейчас спорить, является ли видение двойника появлением Самости или это воплощение Тени, однако нам не следует забывать, что все понятия юнгианской психологии достоверны только в определенных психологических ситуациях. Поэтому первое переживание от встречи с бессознательным было бы лучше называть другой стороной [личности]. На ранней стадии это переживание приобретает различную персонификацию, поэтому разумнее было бы в ходе анализа не вводить никаких формальных категорий, а позволить пациенту ощутить этот опыт как другую сторону Эго и обыденного мира. И только по истечении некоторого времени, когда произойдет осознание того, что существует другая сторона личности , что во внутреннем мире человека обитает еще кто-то, — только после этого мы постепенно начнем различать фигуры в полумраке бессознательного: вот низшая фигура, условно называемая Тенью, вот фигура гетеросексуального партнера, которую мы условно могли бы назвать Анимой, — все это только для того, чтобы привнести некую упорядоченность в другую часть личности . Вы обнаружите, что первая встреча с бессознательным всегда происходит именно через образ-олицетворение или с помощью двойника, в фигурах которых Тень, Самость и Анима (если речь идет о мужчине) соединены в единое целое.

Та же самая идея существует и в персидском учении. Оно гласит, что благородный человек после смерти встретит или юношу в точности похожего на него (так как смерть вновь превращает человека в прекрасное благородное создание), или пятнадцатилетнюю девушку (Аниму). На вопрос, кто он (или она) такой (такая), они ответят: «Я есть твое Я». Если человек вел добродетельную жизнь, то фигура, встретившаяся ему, будет прекрасна, от нее будет исходить сияние. Живя праведно, человек создает в Запредельном двойника, и смерть становится для него моментом соединения со своей второй половиной. Отголоски персидского мифа можно найти в некоторых гностических и манихейских традициях эпохи поздней античности, однако здесь (у гностиков и манихейцев) уже не важно, будет ли сияющая фигура юношей или девушкой, важен ее ответ умершему: «Я есть твое Я, твоя вторая половина».