Леон Шерток - Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда

Оба доклада осуждают теорию животного магнетизма и отрицают существование какого бы то ни было флюида. В них тщательно описываются магнетические феномены (мы теперь назвали бы их гипнотическими) и даже отмечается некоторый лечебный эффект манипуляций. Однако, поскольку их задача сводилась к нахождению флюида, члены комиссий после ряда безуспешных исследований перешли непосредственно к выводам, не попытавшись взглянуть на проблему шире и глубже. Для Байи и его коллег все рассмотренные явления объясняются воображением. «Воображение, — пишет он, — вызывает конвульсии и без магнетизма… Магнетизм без воображения ничего не порождает» {7} 7 Rapport, 1784 А, р. 77 . Члены комиссий не осознавали, что своими выводами они указывали на существование межличностного психологического взаимодействия точнее, предметного отношения, — что их доклады стали тем самым первыми документами экспериментальной психологии.

Флюида не существует — таков был вывод членов комиссий.

Что касается сторонников флюида, то их объяснения были различны: одни говорили о физической реальности, другие — о метафизической концепции, для третьих речь шла просто о метафоре {8} 8 Chertok, 1966 А . Одно, во всяком случае, было несомненным: в ходе магнетического лечения «что-то» переходит от врача к больному, в результате чего состояние пациента внезапно улучшается. Динамический характер магнетического лечения коренным образом отличается от медицинской практики того времени, от обращения с больным, словно с неодушевленным предметом. Между врачом и пациентом устанавливалось взаимодействие, предвосхищавшее двустороннее отношение.

Члены комиссий видели причину наблюдавшихся феноменов в «воображении» (для них это означало нечто нереальное, несуществующее) и отказывались ее изучать. В этом, возможно, выразилось бессознательное сопротивление тем явлениям, чреватым осложнениями, которые описаны Байи в секретном докладе, направленном королю одновременно с опубликованием официального доклада. Там говорится:

«Магнетизируют неизменно мужчины женщин [31] В действительности, как мы увидим, среди магнетизеров встречались и женщины. ; разумеется, завязывающиеся при этом отношения — всего лишь отношения между врачом и пациенткой, но этот врач — мужчина; как бы тяжела ни была болезнь, она не лишает нас нашего пола и не освобождает нас полностью из-под власти другого пола; болезнь может ослабить воздействие такого рода, но она не способна совершенно его уничтожить…» {9} 9 Rapport, 1784 С, р. 512 .

«…Они [женщины] достаточно привлекательны, чтобы воздействовать на врача, и в то же время достаточно здоровы, чтобы врач мог воздействовать на них, следовательно, это опасно и для тех, и для других. Длительное пребывание наедине, неизбежность прикосновений, токи взаимных симпатий, робкие взгляды — все это естественные и общеизвестные пути и средства, которые испокон века способствовали передаче чувств и сердечных склонностей. Во время сеанса магнетизер обыкновенно сжимает коленями колени пациентки: следовательно, колени и другие участки нижней половины тела входят в соприкосновение. Его рука лежит на ее подреберье, а иногда опускается ниже в область придатков… {10} 10 ibid., p. 512 . Нет ничего удивительного, что чувства воспламеняются… Между тем криз продолжает развиваться, взгляд больной замутняется, недвусмысленно свидетельствуя о полном смятении чувств. Сама пациентка может и не осознавать этого смятения, но оно совершенно очевидно для внимательного взгляда медика. Вслед за появлением этого признака веки больной покрываются испариной, дыхание становится коротким и прерывистым, грудь вздымается и опускается, начинаются конвульсии и резкие стремительные движения конечностей или всего тела. У чувственных женщин последняя стадия, исход самого сладостного из ощущений, часто заканчивается конвульсиями. Это состояние сменяется вялостью, подавленностью, когда чувства как бы погружены в сон. Это необходимый отдых после сильного возбуждения {11} 11 ibid., p. 513 … Поскольку подобные чувства — благодатная почва для увлечений и душевного тяготения, понятно, почему магнетизер внушает столь сильную привязанность; эта привязанность заметнее и ярче проявляется у пациенток, чем у пациентов: ведь практикой магнетизма занимаются исключительно мужчины. Разумеется, многим пациенткам не довелось пережить описанные аффекты, а некоторые, испытав их, не поняли их природы; чем добродетельнее женщина, тем меньше вероятности, что подобная догадка в ней зародится. Говорят, что немало женщин, заподозрив истину, прекратили магнетическое лечение; тех же, кто о них не догадывается, следует от этого оградить» {12} 12 ibid., p. 513, 514 .

Вывод секретного доклада гласил: «Магнетическое лечение, безусловно, опасно для нравов» {13} 13 ibid., p. 514 . Конечно, подобное нравственное осуждение не могло не отвратить исследователей от изучения межличностного психологического взаимодействия, и в течение целого столетия оно, сознательно и бессознательно, неким пугалом маячило перед теми, кто отваживался ступить в эту область. Более того, оно укрепило уверенность тех, кто отрицал само существование гипнотических феноменов, хотя эти феномены были подтверждены и описаны в докладах комиссий. В последующие десятилетия в академии рассматривались то одобрительно, то неодобрительные доклады о магнетизме, бурные дискуссии следовали одна за другой, до тех пор пока в 1840 году ученые корпорации не вынесли нового заключения о том, что животного магнетизма не существует, и постановили больше этой проблемой не заниматься {14} 14 Burdin, Dubois, 1841, p. 630 .

Месмер покинул Францию вскоре после вердикта комиссий и впоследствии появлялся там лишь ненадолго; однако его сторонники не пали духом и продолжали свою деятельность. Принимали ли они в расчет «эротическую опасность» и наличие аффективной связи между врачом и больным? Мы попробуем выяснить, как они определяли свое место в отношениях с пациентом, какими защитными средствами устраняли риск личностной вовлеченности, к каким рационализациям они прибегали в своих объяснениях.

В работах того времени сведения, по которым можно было бы восстановить историю предметного отношения, весьма редки и кратки, поскольку большинству исследователей магнетического флюида даже не приходило в голову, что в действительности они имеют дело с чувствами. Обширная литература отражает споры о природе флюида: согласно Месмеру, это элемент универсальной силы, или, иначе говоря, воли, внимания, или, наконец, души. Быть может, недоверие этих врачей к «чувствам» (которые они обычно называли «страстями») было реакцией на первые признаки наступающей эпохи романтизма.