Джейн Макгонигал - SuperBetter

В этой шутке есть доля правды. Тогда я еще не знала, что пациентам с черепно-мозговыми травмами — даже в такой легкой форме, как у меня, — свойственны суицидальные мысли [4] Jessica L. Mackelprang et al . Rates and Predictors of Suicidal Ideation During the First Year After Traumatic Brain Injury // American Journal of Public Health. 2014. № 104 (7). e100–e107; Nazanin H. Bahraini et al. Suicidal Ideation and Behaviours After Traumatic Brain Injury: A Systematic Review // Brain Impairment. 14.01.2013. P. 92–112. . Они возникают в одном случае из трех. Именно это произошло со мной. Мозг начал нашептывать: « Джейн, ты хочешь умереть. Тебе не станет лучше. Боль никогда не пройдет. Ты превратишься в обузу для мужа». Голоса звучали все настойчивее и убедительнее. Я стала бояться за свою жизнь.

А затем что-то произошло. У меня промелькнула кристально четкая мысль, изменившая все. Спустя 34 дня после получения травмы — никогда не забуду этот момент — я сказала себе: либо я покончу с собой, либо превращу жизнь в игру .

Почему в игру? К тому времени, то есть в 2009 году, я уже 10 лет изучала психологию игр. Фактически я стала первым человеком в мире, который получил степень доктора философии за изучение психологических качеств игроков и роли этих качеств в решении реальных проблем. Благодаря многолетним исследованиям в Калифорнийском университете в Беркли я знала: геймеры креативнее, целеустремленнее и энергичнее решают проблемы. И чаще обращаются за помощью к окружающим.

Я хотела обратить эти особенности себе на пользу. Так я создала простую игру под названием «Джейн, истребительница сотрясений», цель которой — восстановление после травмы. В игре нужно было придумать тайную личность, найти союзников, сразиться с «плохими парнями» и использовать бонусы. Джейн стала моей тайной личностью, позволяющей почувствовать себя героем, решительной, а не отчаявшейся.

Первое, что я сделала в роли «убийцы сотрясения мозга», — позвонила своей сестре-близняшке Келли и сказала: «Я играю, чтобы вылечить мозг, и прошу тебя поучаствовать вместе со мной». Я легко попросила помощи, и Келли стала моим первым союзником в игре. Затем к нам присоединился мой муж Кияш. Вместе мы находили « плохих парней » и сражались с ними. «Плохими парнями» мы называли все, что могло спровоцировать симптомы сотрясения мозга и, как следствие, замедлить процесс выздоровления — например, яркие огни и шумные места. Мы также собирали и использовали бонусы. И это все, что я могла делать даже в самые плохие дни, чтобы почувствовать себя немного лучше, счастливее или сильнее. Мои любимые бонусы: пятиминутная игра с нашей шотландской овчаркой, поедание грецких орехов (полезно для мозга) и две прогулки вокруг дома с мужем.

Несмотря на простоту игры, через пару дней туман в голове рассеялся. Отступили депрессия и тревога. Для меня это было чудом. Игра не стала чудодейственным средством от головных болей или когнитивных симптомов. Я испытывала их более года, и тот год стал тяжелейшим в моей жизни. Но я перестала мучиться . Я почувствовала, что моя судьба в моих руках. Начала относиться к себе как к сильному человеку. Близкие поняли, как помочь и поддержать меня.

Дальнейшие события меня поразили. Спустя несколько месяцев я выложила в блог небольшой ролик с объяснением правил игры. Не каждый знаком с симптомами сотрясения мозга, и не каждый хочет быть их «истребителем». Поэтому я переименовала игру в SuperBetter [5] Намного лучше ( англ .). . Почему? После травмы все надеялись, что вскоре мне «станет лучше». Но я не хотела, чтобы мне все стало так, как раньше. Я хотела стать супергероем: более счастливой и здоровой, чем до травмы.

Вскоре я начала получать первые сообщения от людей со всего мира. Они придумывали свои тайные личности, искали союзников и боролись с «плохими парнями». Они становились супергероями в борьбе с депрессией и страхами, постоперационными и хроническими болями, мигренями и болезнью Крона. Им удавалось вылечить больное сердце и найти работу после многих лет неудач. В SuperBetter играли люди с серьезными, порой смертельными диагнозами, такими как последняя стадия рака и боковой амиотрофический склероз. Из их сообщений и видео я понимала, что игра помогала им точно так же, как и мне. Игроки уверяли, что почувствовали себя сильнее и мужественнее, лучше находят общий язык с друзьями и родственниками. Они стали счастливее, несмотря на боль и самый тяжелый период в жизни.

И я подумала: « Что происходит ? Как может игра, вроде банальная, так сильно повлиять на жизненно важные обстоятельства?» Честно говоря, не опробовав на себе, я бы ни за что не поверила в ее возможности. Поправившись, я погрузилась в изучение научной литературы. Вот что я поняла. Некоторые люди становятся сильнее и счастливее после травмы. Именно это произошло с нами. Игра помогла нам испытать то, что ученые называют посттравматическим ростом . Мы редко встречаемся с этим термином в повседневной жизни. Чаще сталкиваемся с понятием посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Это состояние с симптомами депрессии и тревоги, которое может возникнуть у человека, ставшего свидетелем или участником тяжелого или трагического события. Но исследование показало, что травмирующие события, борьба с крайне сложными жизненными обстоятельствами часто помогают людям раскрыть и проявить свой потенциал, и их жизнь становится гораздо полнее [6] Richard G. Tedeschi, Lawrence G. Calhoun . Posttraumatic Growth: Conceptual Foundations and Empirical Evidence // Psychological Inquiry. 2004. № 15 (1). P. 1–18. .

Чтобы вы лучше поняли суть посттравматического роста, я приведу пять характерных высказываний людей.

1. Мои приоритеты изменились. Я не боюсь заниматься тем, что делает меня счастливее.

2. Я сблизился с друзьями и родственниками.

3. Я стал лучше понимать себя. Теперь я знаю, кто я на самом деле.

4. Я нашел новый смысл и цель своей жизни.

5. Мне стало легче ставить цели и воплощать мечты [7] Я составила список из пяти самых распространенных признаков посттравматического роста после углубленного анализа научной литературы о посттравматическом росте, включая следующие важные источники: Birgit Wagner, Christine Knaevelsrud, Andreas Maercker . Post-Traumatic Growth and Optimism as Outcomes of an Internet-Based Intervention for Complicated Grief // Cognitive Behaviour Therapy. 2007. № 36 (3). P. 156–161; Lawrence G. Calhoun, Richard G. Tedeschi. Beyond Recovery from Trauma: Implications for Clinical Practice and Research // Journal of Social Issues. 1998. № 54 (2). P. 357–371; Laura Quiros. Trauma, Recovery, and Growth: Positive Psychological Perspectives on Posttraumatic Stress. 2010. P. 118–121; Stephen Joseph, P. Alex Linley . Growth Following Adversity: Theoretical Perspectives and Implications for Clinical Practice // Clinical Psychology Review. 2006. № 26 (8). P. 1041–1053; Richard G. Tedeschi, Lawrence G. Calhoun . The Posttraumatic Growth Inventory: Measuring the Positive Legacy of Trauma // Journal of Traumatic Stress. 1996. № 9 (3). P. 455–471; Matthew J. Cordova et al. Posttraumatic Growth Following Breast Cancer: A Controlled Comparison Study // Health Psychology. 2001. № 20 (3). 176 p.; Susan Cadell, Cheryl Regehr, David Hemsworth . Factors Contributing to Posttraumatic Growth: A Proposed Structural Equation Model // American Journal of Orthopsychiatry. 2003. 73 (3). P. 279–228; Mary Beth Werdel, Robert J. Wicks . Primer on Posttraumatic Growth: An Introduction and Guide. Hoboken, NJ: John Wiley and Sons. 2012; Kenneth W. Phelps et al . Enrichment, Stress, and Growth from Parenting an Individual with an Autism Spectrum Disorder // Journal of Intellectual and Developmental Disability. 2009. № 34 (2). P. 133–141; Katie A. Devine et al. Posttraumatic Growth in Young Adults Who Experienced Serious Childhood Illness: A Mixed-Methods Approach // Journal of Clinical Psychology in Medical Settings. 2010. № 17 (4). P. 340–348; Stephen Joseph. What Doesn’t Kill Us Makes Us Stronger: The New Psychology of Posttraumatic Growth. New York: Basic Books, 2011; Janelle M. Jones et al. That Which Doesn’t Kill Us Can Make Us Stronger (and More Satisfied with Life): The Contribution of Personal and Social Changes to Well-Being After Acquired Brain Injury // Psychology and Health. 2011. № 26 (3). P. 353–369. .