Бет Кемптон - Wabi Sabi. Японские секреты истинного счастья в неидеальном мире

Моно но аварэ (物の哀れ)

Обозначает тонкую чуткость и эмоциональный отклик на красоту, ограниченную во времени. Термин переводят по-разному: «пафос предметов», «сладкая и острая горечь вещей», даже «бренность вещей». Это красота в тленности. На первый взгляд может показаться, что определение сходно с идеей ваби-саби, но есть одно очень важное различие: моно но аварэ связано с красотой (и грядущим ее исчезновением), тогда как ваби-саби обращает внимание на то, что именно эта красота нам напоминает, о чем заставляет задуматься. Когда японцы описывают эти термины метафорами, то часто вспоминают ускользающую красоту нежных розовых цветков сакуры перед тем, как они облетят. Это моно но аварэ. А ваби-саби скорее свяжут с опавшим осенним листом.

Юген (幽玄)

Означает глубину мира в восприятии нашего воображения. Его можно сравнить с красотой благодати, тайны, осознания, что мы – лишь малая часть чего-то гораздо большего. Юген – один из важнейших принципов «Но» – традиционной японской драмы. Он родился из рафинированной культуры знати эпохи Хэйян. [30] Период Хэйян в японской истории (794—1185) был «временем полной ассимиляции китайской культуры и расцвета элегантной придворной культуры» (The KoЇdansha Bilingual Encyclopedia of Japan, p.100). Со временем термин стал означать изумленный восторг, рожденный поэтической природой красоты.

Ваби (侘)

Как мы говорили в первой главе, это чувство, порожденное осознанием красоты, обнаруженной в простоте, чувство спокойного удовлетворения, которое возникает, когда мы вырываемся из ловушек материалистического мира. Дух ваби глубоко связан с идеей того, что наши истинные потребности довольно просты и скромны. Нужно научиться быть благодарными за красоту, которая уже существует прямо там, где мы есть.

Саби (寂)

Об этом понятии тоже говорили в первой главе. Это глубокая и безмятежная красота, которая рождается с течением времени. Визуально это благородная патина, следы времени, некая блеклость, налет старения. Термин можно использовать для описания внешнего вида предметов. И все же это нечто более глубокое. Это особая красота – уважения и созерцания. Она напоминает о естественном цикле жизни, будит эмоциональный отклик – от задумчивости и меланхолии до печали и томления.

Эти эмоциональные элементы красоты имеют огромное значение для эстетического чувства японца. Чтобы оценить их, нужно остановиться, обратить внимание, настроиться и целиком раскрыться.

В 1958 году редактор журнала House Beautiful Элизабет Гордон писала о японской красоте. В то время она занималась исследовательским проектом, посвященным Японии, который продолжался пять лет.

«Во-первых, вам никогда не научиться видеть красоту, если вы сохраните привычный, проверенный временем настрой. Вы должны смотреть на все свежим взглядом. Нужно забыть о цене, возрасте, социальном контексте, престиже и т. п. Отбросьте все суждения других людей и реагируйте на предмет так, словно это объект природы, такой же, как деревья, закаты, облака и горы. Во-вторых, вам не научиться видеть красоту, если будете смотреть на предметы в изоляции друг от друга. Особенно на те, что неразрывно друг с другом связаны. Красота вещей возрастает или сжимается – в зависимости от того, в какой среде вы их воспринимаете». [31] «What is Beauty? Can you afford any of it?» by Elizabeth Gordon, in Gordon (ed.) House Beautiful, May 1958, USA edition.

Одна из величайших американских законодательниц вкуса своего времени была потрясена Японией. Она призывала читателей перестать оценивать то, что находится в их домах, по поверхностной ценности предметов, по тому, что подумают другие. Она призывала людей воспринимать эти вещи инстинктивно, на подсознательном уровне.

Японскую красоту одним словом и логикой не опишешь. Ее нужно видеть глазами и сердцем, участвовать в ней, ощущать ее. Самый важный урок ваби-саби по включению красоты в нашу жизнь и личное пространство таков:

КРАСОТА В СЕРДЦЕ СМОТРЯЩЕГО.

Но если так, что это означает для нас в плане открытия нового образа видения?

А означает это умение искать красоту всеми чувствами. Готовность отказаться от постоянного стремления к большему, чтобы заметить то, что уже находится в нашем поле зрения. Желание притормозить настолько, чтобы начать видеть, и обратить внимание на то, что скрывается под поверхностью. Стремление окружать себя вещами, людьми и идеями, которые мы любим и ценим. Желание размышлять сейчас и потом о том, что жизнь – это цикл, она не вечна, а коротка и драгоценна.

Это означает готовность открыть свое сердце возможностям и удивлению. Научитесь искать дары простой жизни.

ДАЖЕ В КОМНАТЕ НА ТЫСЯЧУ ТАТАМИ ТЫ СПИШЬ ТОЛЬКО НА ОДНОМ. Японская пословица

Вокруг меня на полу лежит множество журналов по дизайну интерьеров и книг, которые я собирала в Японии много лет. Стараюсь выбрать именно то, что давно притягивает меня в японском дизайне и стиле. Мои глаза скользят по обложкам, руки перелистывают страницы, а сама я перенеслась в начало 2000-х годов, когда жила и работала в Токио в мире спорта и работа была очень напряженной. Но в свободное время – во время обедов и выходных – я проводила часы в уютных кафе за книгами по архитектуре, дизайну интерьеров, керамике, тканям и стилю. Редкие свободные дни – на выставках и в маленьких магазинах в районах Дзиюгаока, Дайканияма и Кагурадзака, радуясь не только изысканным предметам, но и тому, как они представлены и упакованы.

Раздумывая, что делать по завершении контракта, я решила поучиться на «координатора интерьеров». Мне хотелось помогать людям менять стиль их домов. В то время большой бум переживали магазины дзакка – если перевести буквально, получится что-то вроде «тысячи мелочей». Но это настоящие кладовые сокровищ. Там можно было найти вещи, которые отражали личный вкус и характер, которые создавали новые слои в истории дома. Многие предметы в таких магазинах были небольшими. Они отражали любовь японцев к деталям и практичности. Примерно в то же время у меня развилась настоящая одержимость японскими канцтоварами, любовь, которая сохранилась и по сей день. Я открыла для себя талант японцев по организации дома и креативному подходу к хранению вещей.

Моя крохотная квартирка в уютном жилом районе Усигомэ-Янагитё находилась вдали от небоскребов, и район более напоминал деревню, чем оживленный мегаполис. Входная дверь открывалась в генкан (прихожую), где нужно было снимать обувь, прежде чем проходить в квартиру-студию. Единственным изолированным помещением была маленькая ванная. Окно кухни выходило на небольшой пустырь, где буйно росла мята. До сих пор вспоминаю эту квартиру каждый раз, когда ощущаю прохладный, освежающий запах.