Хелен Анделин - Очаровательная девушка

2. Она не обладала сильным характером. Дора была доброй, чистой, милой женщиной, но страшной эгоисткой. Дэвид говорил: «Мне хотелось, чтобы моя жена была мне советчиком с характером сильным и решительным». Дора была слишком поглощена собственными мелкими проблемами, заботами и капризами, чтобы из нее вышла хорошая жена.

3. Она не понимала мужчин – и это был ее главный недостаток.

Дора не умела выражать симпатию и понимание, она не обладала даром интеллектуального товарищества. Неудивительно, что Дэвид говорил: «Было бы лучше, если бы моя жена могла больше мне помогать и разделяла многие мои мысли, в которых у меня не было партнера».

Чувство Дэвида к Агнес было близко к поклонению. Она оказывала на него возвышенное влияние, дарила ему покой и счастье, а без нее он «жил в треволнениях». Мысли о ней повергали Дэвида в слезы. Он чувствовал, что она – часть его, «один из элементов моего истинного дома».

Дора вызывала у него совершенно иные чувства. Она очаровывала и изумляла его: «она была для меня больше, чем человек», «она была феей и сильфидой». Дэвид говорил: «Не знаю, кем она была – кем-то таким, кого никто никогда не видел, и всем тем, о чем все мечтают». Ее нежность и хрупкость вызывали в нем непреодолимое желание защищать и оберегать ее.

Мне хотелось бы подчеркнуть, что к этим девушкам Дэвид Копперфилд испытывал два разных типа любви. Он любил Агнес, но любовь эта была недостаточно сильной, чтобы привести его к браку. И хотя такая любовь приносит мужчинам величайший покой и глубокое счастье – это не самый мощный стимул.

Любовь Дэвида к Доре была сильной и всепоглощающей. При мысли о ней ему хотелось «кусать ключ своего саквояжа». С ней он попадал в настоящую сказку. Он был «пленником и рабом». Но и эта любовь неполная. Она не принесла ему истинного счастья, потому-то он и говорил: «Знакомое тяжелое чувство тяготело надо мной. Пожалуй, оно даже углубилось, но оставалось таким же неясным, как и раньше, и преследовало меня, словно печальный музыкальный мотив, звучавший где-то далеко в ночи. Я горячо любил свою жену и был счастлив, но это было не то счастье, о котором я когда-то мечтал, – и мне всегда чего-то не хватало».

Истинное счастье в браке зависит от того, сумеете ли вы развить в себе обе стороны женского идеала.

Женившись на Агнес, Дэвид ощутил покой и счастье. Он искренне любил ее и все же сохранил нежные воспоминания о Доре. Эти чувства постоянно жили в глубине его сердца. Дэвид Копперфилд так и не испытал удовлетворения идеальной любви, поскольку чувства его будили две разные женщины. Ни одна из них не была идеальной, и ни одна не могла дать ему полной и абсолютной любви.

В этой жизни есть много женщин, похожих на Агнес. Они обладают сильным характером, становятся замечательными матерями и домохозяйками. Они – прекрасные члены общества. Их любят и ценят, но им недостает тех восхитительных человеческих качеств, которые так очаровывают мужчин. Поэтому им не всегда удается пробудить интерес и любовь мужчин, за которых им хочется выйти замуж. Мужчине нужно нечто большее, чем ангел.

Но в мире не меньше женщин, похожих на Дору. Это нежные, игривые, счастливые малышки, которым недостает глубины и силы характера. Они слишком эгоцентричны, чтобы стать хорошими домохозяйками и матерями. И поскольку они не умеют понимать мужчин, то им достается лишь часть мужской любви.

Женщина вполне может стать одновременно и Агнес, и Дорой, соединив в себе Ангельскую и Человеческую сторону. Эти качества не конфликтуют между собой. Все они – естественная часть женственности и жизненно необходимы для истинного женского обаяния. Ангельские и человеческие качества привлекают мужчин и делают их счастливыми в браке. Они помогают сохранить мужскую любовь и преданность. Истинное счастье в браке зависит от того, сумеете ли вы развить в себе обе стороны женского идеала.

Примером девушки, в которой идеальным образом сочетались ангельские и человеческие качества, может служить Дерюшетта, героиня романа Виктора Гюго «Труженики моря».

Описывая Дерюшетту, Виктор Гюго сравнивает ее с маленькой птичкой, которая порхает с ветки на ветку – так и она переходит из комнаты в комнату, входит и выходит, останавливается, чтобы поправить волосы, словно птичка, расправляющая крылышки, и, производя «нелепый шорох и шум», щебечет и лепечет в невыразимом наслаждении. Она «свежа и весела, словно жаворонок». Наблюдая за Дерюшеттой, каждый готов был сказать ей: «Привет тебе, мадемуазель пташка!» Гюго пишет о ней с нежностью: «Та, которой суждено материнство, пока не вступит в жизнь, долгое время – дитя».

Вам может показаться, что Дерюшетта столь же безжизненна, как и Эмилия из «Ярмарки тщеславия». Но вспомните, что Виктор Гюго был настоящим мужчиной, писавшим суровые морские истории. И говорил он на мужском языке, а не на языке женщин. А это описание дает нам представление об истинной женственности, какой ее воспринимают мужчины.

Когда молодой священник сделал предложение Дерюшетте, он оценил ее ангельские качества. Он сказал: «Для меня существует на земле лишь одна женщина: это вы. Мои мысли о вас – молитва. Святая невинность – это вы. Вы моя повелительница. Вы – живое воплощение божьей благодати». А потом Гюго снова рассказывает нам о Дерюшетте: «Ее присутствие озаряет, приближение греет; она проходит мимо, и вы довольны; она останавливается, и вы счастливы: видеть ее – значит жить; она – утренняя заря в облике человеческом; ее призвание – существовать, и этого достаточно, она превращает ваш дом в Эдем, она полна райского обаяния, она дарует радость, сама того не сознавая. Ее улыбка – кто знает отчего? – облегчает ту огромную, тяжкую цепь, которую влачат сообща все смертные; в этом, как хотите, есть нечто божественное. Вот так улыбалась Дерюшетта. Скажем больше: сама Дерюшетта была такой улыбкой.

У Дерюшетты были прелестнейшие в мире ручки, а под стать им и ножки. Весь ее облик дышал добротою и нежностью; вместо семьи и богатства у нее был дядя, вместо труда – жизнь в свое удовольствие, вместо таланта – несколько песенок, вместо образования – красота, вместо ума – невинность, вместо сердца – неведение; то была она томна, как креолка, то ветрена и резва, то по-детски весела и задорна, то задумчива и грустна; одевалась она во вкусе гернсейских модниц, красиво, но пестро, круглый год носила шляпки с цветами; у нее были каштановые волосы, чистый лоб, гибкая соблазнительная шейка, белая, летом чуть-чуть веснушчатая кожа, полные, свежие губы, а на губах сияние обольстительной и опасной улыбки. Такова была Дерюшетта».