Манфред Лютц - Безумие! Не тех лечим. Занимательная книга о психотерапии

Сегодня в эзотерических кругах царит атмосфера, подобная той, что была в абсурдных античных культовых мистериях. По сравнению с невероятным вздором, которому там верят, иной шизофреник в остром периоде – это кладезь самой чистой рациональности. В конце концов, это все значительно натужнее того, что шизофреник время от времени думает, будто бы соседка беспокоит его лазерными лучами. Но поклонники эзотерики госпожа Мюллер и господин Майер не жалуются. Они уверены, что видят все гораздо глубже и как-то более по-настоящему. Чем сложнее и менее понятно учение, тем более веруют госпожа Мюллер и господин Майер. Но, к сожалению, сложный вздор – это все-таки вздор. Так что эзотерики выносливо и с высокими затратами времени занимаются совершенно очаровательной, загадочной и многословной чепухой. Проще всего это было бы объяснить полным слабоумием. Но с психиатрической точки зрения никакого слабоумия здесь нет. Психиатрический интеллект фриков эзотерики уверенно находится в области нормы. Вся эзотерическая чушь – это не плод слабоумия, а скорее обычная глупость. Над ней, конечно же, нельзя смеяться. Поскольку эзотерика – это зона, где юмор полностью исключен.

Под нормами раньше понимали правила, проверенные столетиями. Им следовали, признавая их неоспоримость и надежность. Считалось, что на этом фундаменте общество сможет развиваться в верном направлении. Греческая трагедия живет безысходными конфликтами между нормами и произволом властителей. Образ Антигоны Софокла, которая поставила на карту собственную жизнь, чтобы достойно похоронить брата, воспевается до сих пор. Этикой называлась сумма действующих в обществе норм. Но уже греки, считая своим долгом похоронить своих умерших родителей, сталкивались, однако, с тем фактом, что в Азии имелись местности, где правила уважения требовали от детей съедать их мертвых родителей. То есть, различить, что нормально, а что хорошо, можно только тогда, когда знаешь моральные законы определенного общества. Не надо размышлять над представлением о морали. Дети, которые хоронили своих родителей в Греции, действовали не на основе теоретических соображений, – они просто знали, как принято делать. А описания странных обычаев, принятых в далекой Азии, можно было найти только в немногих документах ученых. Сегодня, однако, все по-другому. Открытия, колонизация и деколонизация мира привели к феномену глобализации. Мы, сегодняшние, уже не знаем, что мы точно должны делать в определенное время в определенном месте. Мы всегда можем представить себе людей всех времен и всего мира и их понятия о норме, которые сильно отличаются друг от друга. Что же считать тогда нормой? Определенно, наши знания о том, что понятие нормы весьма размыто, могут освободить нас от всех стесняющих рамок, которые даны нам для ориентации. Поскольку всегда есть места, где счастливо живут и без этих специальных норм, которые случайно сформировали нас.

Цена за такое освобождение – это глубокая неуверенность. Если все нормы равноценны, не лишены ли они тогда смысла? «Позволено то, что нравится» – девиз гетевского Торквато Тассо. Все же, возвращаясь в реальную жизнь, следует сказать, что такое освобождение не действует. Когда человек чувствует, что наказания не последует ни за какой поступок, он подвергается стрессу. Это тот же самый стресс, который делает половое созревание таким напряженным. Поскольку хочется решать все, действительно все, максимально лично и, естественно, совсем иначе, чем до этого решало человечество. Но на что необходимо ориентироваться, если все критерии существуют одновременно? Если все уже было однажды, является (или являлось) нормой где-нибудь и когда-нибудь, то что еще в принципе нормально?

Чтобы уйти от стресса, люди сконструировали себе новые виды искусственной среды, в которых снова господствует что-то вроде нормальности, разумеется, часто довольно глупой. Уже протестующие студенты 68-го года, повально одетые в джинсы, познали проблемы нонконформизма. И даже в знаменитой коммуне № 1, которая представлялась по-революционному нагишом, после выключения кинокамер господствовали, как мы сегодня знаем, негласные правила: женщины мыли посуду, а мужчины делали революцию.

Но и менее революционно настроенные люди также нуждаются в нормальности без проблем. Когда церковь недавно обдумывала, как лучше привлечь людей, она наняла нескольких умных социологов, и те установили, как и следовало ожидать, точно то, что всегда устанавливают социологи: а именно, что просто «людей» не существует. А есть очень разные так называемые синусоидальные группы, в которых сегодня реализуется неутолимая людская потребность в нормальности. Они характеризуются, прежде всего, различной эстетикой. Есть «традиционная» деревенская среда с оленем на коврике над диваном в гостиной; есть заезженная обстановка городской квартиры с суперсовременным искусством по всем углам; есть «постиндустриальный» экологически чистый жилой ландшафт, после которого, по прошествии столетий, археологи ничего не найдут, так как он полностью превратится в компост. Сюда же относятся однообразные и унылые группы людей, где нормальность считается нормой, или гедонистические группы, в которых получение удовольствия является гражданским долгом (что тоже не делает их привлекательнее). Есть даже церковные представители, которые собираются давать этим группам подходящие рекомендации. Но они не осознали настоящую функцию религии. Религия – это то, что может вырвать людей из их повседневности. Она могла бы, в принципе, успешно перетасовать всех этих слабоумно нормальных людей, тщательно защищенных от мыслящих по-другому. Это был бы успех. Напротив, обтекаемо приспособленная религия, которая так же слабоумно нормальна, как все эти слабоумно нормальные, становится излишней, как зоб. Иногда не знаешь, кого считать более сумасшедшим: тех, которые живут в таких мирах, или тех, которые считают эти миры настоящими, как будто бы они не просто интересные социологические феномены, а основательные природные явления. Вообще, в синусоидальных средах нет ничего сумасшедшего, там все точно на своем месте. Люди в таких синусоидальных средах чувствуют себя совершенно нормальными, глупо нормальными.

Синусоидальные группы, так же, как и их «руководства к жизни» – это симптомы кризиса общества. Социолог Ульрих Бек однажды установил, что в Германии литература рекомендательного характера приняла невероятные масштабы. И действительно, на все то, что ранее само собой разумелось, что слышали от матери, отца или видели в деревне, сегодня имеется бумажный советчик. Многие думают, что сами они не компетентны ни в чем. И поэтому имеются рекомендации для всего и каждого. Собственно абсолютно нормальные процессы становятся таинственными феноменами, для преодоления которых срочно необходимы выдающиеся эксперты. Миллионы лет младенца, гомо, более или менее, сапиенса, кормили, более или менее, грудью. С успехом, как видно по вам, дорогой читатель. Сегодня имеются пособия для женщин о том, как кормить грудью. Для мужчин никаких пособий нет – а ведь у отцов тоже есть проблемы, например, когда они качают ребенка, и у маленького проказника вдруг срабатывает сосательный рефлекс, который он, естественно, не может удовлетворить. Неизбежное последствие – громкий крик. Что должен мужчина делать с таким мучительным разочарованием? Мужчины оставались до сих пор с этой проблемой в полном одиночестве. Это нужно срочно исправить и издать отдельное руководство! Можно еще выпустить пособие по ковырянию в носу – чтобы случайно не попасть в артерию. Руководства относятся к главным нормализаторам, сообщающим смущенному обществу, по крайней мере, по мелочам, что делать. Но и таким путем люди не становятся действительно нормальными, а самое большее – глупо нормальными.