Клавдия Хохбрун - М**ак не ходит в одиночку

Но сейчас наш кверулянт приехал первым и обустроился на своем клочке земли. Он встречает свою соседку Эрну, которая во второй раз овдовела и ищет нового партнера. Эрна – кверулянтка, которая целый день занята тем, что ругает играющих детей и следит за соблюдением послеобеденного сна. Кроме того, она может рассказать про каждого отдыхающего интересные истории.

Наш новоиспеченный кверулянт – назовем его Хьюбертом, потому что это имя хорошо подходит Эрне, – вот-вот установит тент. Эрна его видит и хочет проверить, кто он такой. Типичным приветствием было бы: «Эй ты там, ты же знаешь, что через час начинается послеобеденный покой и ты не должен будешь шуметь, верно?»

Слова вроде «добрый день, я ваша соседка Эрна» кажутся кверулянту подозрительными, поэтому Эрна их не использует. И Хьюберт не был бы настоящим кверулянтом, если бы не ответил должным образом: «Позаботьтесь о своем собственном дерьме, не лезьте не в свое дело», пристально глядя на Эрну, на которой розовый костюм для бега трусцой из новой коллекции. Она такая модная, и Хьюберт, которого родители всегда одевали настолько миловидно, что ему нельзя было пачкаться, видит не второго кверулянта, а женщину, которая носит одежду в обтяжку. К сожалению, из-за этого он больше не обращает внимания на прут, который выскальзывает из его руки и приземляется прямо на большой палец ноги. «Ауч! – орет Хьюберт. – Посмотрите, что вы наделали! Берите свою метлу и улетайте отсюда!»

Эрна колеблется. Если бы она не была уже дважды вдовой и не искала нового мужа, она бы, вероятно, ткнула ему упомянутой метлой в нос, но, с другой стороны, на Хьюберта надет спортивный костюм Adidas в стиле семидесятых, который в глазах Эрны выглядит клево, поэтому она использует свой шанс.

«Ну и растяпа! – говорит она. – Я не хочу, чтобы вы попали в неприятности». Эрна поддерживает Хьюберта в установке тента и даже приглашает на обед. Пока дождь барабанит по крыше автодачи Эрны, Хьюберт узнает больше о своих соседях.

Здесь есть Вилли, который пристально следит за соблюдением всех правил, но, несмотря на его филистерство – или, наоборот, по этой причине, – очень хороший сосед. К сожалению, Вилли уже 30 лет счастливо женат и поэтому не заглядывается на Эрну.

«А еще есть Озтюрки, – продолжает Эрна. – Ты, наверное, знаешь, Хьюберт. (За время обеда они уже перешли на «ты».) Они турки, но не похожи на большинство турок, которых мы привыкли встречать, они негромкие, у них всего одна дочка, а матери и дочке разрешено ходить в бикини. Я думаю, что они просто сыты по горло соотечественниками, которые держатся стаями, и на самом деле предпочитают жить как мы». Семья Озтюрков, как Эрма правильно подметила, состоит из отшельников, которые рассматривают типичный летний отпуск в Турции с огромным количеством родственников как чуму, поэтому обзавелись трейлером и собирают коллекцию миленьких садовых гномов.

Потом мы бы встретили людей, с которыми Эрна (а потом, несомненно, и Хьюберт) поладили. Помимо другого кверулянта, выдержать особенности его поведения способны мудаки-бюрократы и мудаки-одиночки.

Одиночка никогда не будет вмешиваться в дела кверулянта, потому что ему все равно, а бюрократический мудак настолько привязан к поддержанию порядка, что между ними просто не может возникнуть никаких точек соприкосновения. Хотя сам кверулянт решает, что для него веская причина, а что нет, он наверняка не будет ставить тент или косить газон во время полуденного отдыха, предпочитая использовать это время для встречи со своим будущим партнером или волноваться о свежих выходках этого злого мира, которые потом он обсудит с соседями.

По мере того как Эрна и Хьюберт лучше друг друга узнают, они убирают забор между участками, что на языке кемпинга приравнивается к помолвке.

Как-то за обедом Эрна и Хьюберт смотрят по телевизору что-то про беженцев с Ближнего Востока, направляющихся в Европу, и – особенно – в Германию. Конечно, Эрна уже знает, с кем будет это обсуждать.

«Скажите, мистер Озтюрк, что вы думаете о том, что все ваши соотечественники хотят сюда приехать?»

Господин Озтюрк, который с любовью устраивает садовых гномов в своей клумбе, впадает в тревогу.

«Что ты имеешь в виду? Я сказал маме не навещать меня здесь!»

«Нет, не ваша мама, которая и так уже здесь. Я имею в виду всех беженцев».

«Это не мои соотечественники. У всех нас есть гражданство Германии».

«Ах вот оно что. Ну, ладно. Что вы думаете о том, что все иностранцы хотят сюда приехать? Они же понаставят тут палатки!»

Господин Озтюрк качает головой: «Нет, это только для жилых фургонов. Места для палаток находятся у воды».

«Теперь беженцы получают хорошие места даже с видом на море. Я должна рассказать это Хьюберту!»

Господин Озтюрк кивает и продолжает заботиться о своих клумбах. Разговор с Эрной он почти сразу же забывает, как самый типичный одиночка, и больше ее не слушает.

На обратном пути к Хьюберту Эрна подходит к участку 37, где Вилли обрезает свою зеленую изгородь. Он протянул ленту вдоль всей изгороди, чтобы придать ей форму.

«Вилли, все беженцы сейчас приезжают к нам, и господин Озтюрк говорит, что они получают участки с видом на море. Разве это не возмутительно?»

Вилли останавливается на мгновение.

«Кого ты имеешь в виду? Людей из походного рая, потому что скряга-владелец увеличил цены на аренду?»

«Ты глупец! Я имею в виду беженцев с Ближнего Востока».

«Нет, они не в отпуск сюда едут. Послушай, они должны сначала зарегистрироваться в качестве беженцев, чтобы получить деньги. И до этого они не могут позволить себе платить за место здесь».

«А почему тогда Озтюрк так говорит?»

«Он знает этих людей, он сам родом оттуда».

«Я думала, что он родился в Гамбурге. И, кроме того, его родители были турками, а не сирийцами».

«Да, но это все одно и то же».

«Как немцы и голландцы?» – улыбается Вилли, потому что он знает, что это заденет Эрну.

«Не упоминай при мне этих глупых голландцев! Я была так счастлива, когда они исчезли после отпуска, эти асоциальные подонки! Он вечно пил, а она кричала весь день на голландском языке на своих отродий. Почему они не остаются дома? У них ведь тоже есть море!»

«Северное море. Может быть, они думали: как это глупо, что вода исчезает во время отлива, как раз тогда, когда хочется поплавать».

«Значит, ты думаешь, что беженцы не поставят здесь свои палатки?»

«Нет, потому что у них не хватит денег на это, а также потому, что это запрещают правила кемпинга».

«Ты уверен?»

«Конечно».

Эрна возвращается к Хьюберту.

«Озтюрк несет ахинею, когда день долго тянется, – объясняет она. – Утверждает, что все эти беженцы приехали сюда на пляж. Это, вероятно, заложено в них. Эти ориенталы – они все рассказывают сказки».