Генри Элленбергер - Открытие бессознательного [Том 2]

Карл Густав Юнг был высоким широкоплечим человеком с властной наружностью. У него были голубые глаза, высокие скулы, твердый подбородок, орлиный нос, он носил небольшие усы. Всех, кто сталкивался с ним, поражало ощущение физической и нравственной силы, исходившей от него, и той особой, разлитой во всем его облике устойчивости и прочности, свойственной обычно людям, хорошо укорененным в окружающей их среде. Некоторые полагали, что в его внешности заявляет о себе кровь его предков-крестьян, хотя в действительности и с отцовской, и с материнской стороны он происходил из крайне интеллектуальных семей. Он любил работать с землей, камнем и деревом и находил особое удовольствие в строительстве и конструировании. Он получал истинное наслаждение от хождения под парусом по Цюрих-

-314-

9.Карл Густав Юнг и аналитическая психология

скому озеру и сохранял привязанность к этому виду спорта до самых последних дней своей жизни.

Юнг производил впечатление практичного человека, прочно укрепившегося в реальности, и поэтому у некоторых из его посетителей вызывала удивление та абсолютная убежденность, с которой он говорил об аниме, самости, архетипах и других трудноуловимых материях. Тем не менее это прочное ощущение реальности проявлялось также и в его психотерапии, первая фаза которой состояла в том, чтобы воскресить в пациенте сознание.

Юнг был кем угодно, только не кабинетным ученым. Ему доставляло удовольствие общение с людьми, равно как и мелкие происшествия повседневной жизни. Когда он путешествовал, то осматривал не только памятники и музеи, но старался получить наслаждение от всего, что видел. Жан-Мартин Фрейд рассказывает, что однажды, когда его сестра Матильда сопровождала Юнга и его семейство во время прогулки по Вене с посещением венских магазинов, по улице случайно проезжал император 71. Юнг извинился и побежал, чтобы слиться с ликующей толпой - «исполненный самого что ни на есть мальчишеского энтузиазма». Юнг к тому же был человеком весьма компанейским. Эрнст Кречмер рассказывает, как на вечеринках, которыми завершались собрания Общества врачей-психотерапевтов, Юнг обычно сбрасывал свою тирольскую куртку и танцевал до поздней ночи, как никто другой умея создавать атмосферу веселья 72. Он обладал острым чувством юмора, и его узнавали по разнообразию модуляций его смеха, который обычно Пробегал всю свою обычную гамму - от тихого и тонкого хихиканья до гомерического хохота.

Те, кому доводилось лично общаться с Юнгом, единодушно отмечают блеск и очарование его беседы. Самые тонкие, глубокие, а порой и парадоксальные мнения следовали одно за другим с непередаваемой легкостью и быстротой. В неопубликованных материалах его семина-Ров можно обнаружить некоторые из уникальных особенностей, характеризовавших его беседы, в противоположность нередко тяжеловесному стилю его книг.

Уже много было сказано об огромной эрудиции Юнга. Его первоначальные интересы лежали в сфере психологии и археологии. Позднее, к°гда он приступил к исследованию символов, то приобрел обширные Познания по истории мифов и религий. Особое место среди его интере- Совзанимали гностицизм и алхимия, а чуть позже философия Индии, Тибета и Китая. На протяжении всей своей жизни он очень интересовался этнологией. Такое разнообразие интересов нашло отражение и в

-315-

Генри Ф. Элленбергер

его библиотеке. Хоть он и не собирал книги с точки зрения их редкости однако постепенно стал владельцем единственной в своем роде библиотеки, состоящей из старых трудов по алхимии.

У Юнга были хорошие способности к языкам. Помимо классического немецкого и базельского диалекта, которым он пользовался в повседневной речи, Юнг прекрасно говорил по-французски. Английскому он выучился несколько позже и владел им вполне сносно, хотя ему так и не удалось избавиться от своего швейцарско-немецкого акцента. Он был знатоком латинского и довольно хорошо знал греческий, но, в отличие от своего отца, не знал древнееврейского. Перед тем как отправиться в Восточную Африку, он взял несколько уроков суахили в Цюрихе, но в своих беседах с туземцами полагался в основном на переводчика.

Юнгу был присущ особый талант, восхищавший многих, - умение разговаривать с представителями всех слоев общества; он одинаково непринужденно чувствовал себя, беседуя с простыми крестьянами и с людьми, занимавшими самое высокое положение в обществе (без сомнения, драгоценный дар для психотерапевта). Юнг держался того мнения, что всякому, кто хочет стать хорошим психиатром, необходимо оставить стены консультационного кабинета и поехать за границу, чтобы посетить тюрьмы и богадельни, игорные дома, бордели и таверны, прославленные салоны, фондовые биржи, социалистические митинги, церкви и сектантские собрания. В том случае, если ему удалось стать обладателем подобного опыта, он может вернуться к своим пациентам уже с возросшим пониманием своего дела. Если отбросить известную долю преувеличения, звучащую в этих словах, Юнг просто указывает на необходимость для психотерапевта дополнять свои профессиональные знания практическим знанием жизни. В кругах, близких к Юнгу, нередко высказывалось мнение, что он груб и нетерпим в отношении некоторых пациентов. Сведения о его отношении к деньгам, на первый взгляд, противоречивы; из заслуживающих доверия источников известно, что в начале двадцатых годов он требовал с пациентов за час психотерапии 50 швейцарских франков (очень высокий по тем временам гонорар в Швейцарии), однако имеются и другие сообщения, а именно, что в более поздние годы многие удивлялись мизерной плате, которую он назначал за лечение. Противоречие разрешается, если учитывать, что Юнг был необычайно искусным психотерапевтом, применявшим индивидуальный подход к каждому из своих пациентов, в соответствии с его личностью и нуждами.

— 316—

9.Карл Густав Юнг и аналитическая психология

Юнг считал, что невозможно быть нормальным человеком, не исполняя всех своих гражданских обязанностей. Он делал особый упор на необходимости участия во всех общественных выборах, будь то выборы на уровне общины, кантона или конфедерации. Заслуживающий доверия свидетель рассказывал, что, когда Юнг был болен, он просил, чтобы его доставили к избирательным урнам на машине. Подобно многим швейцарцам, Юнг испытывал глубокий интерес к своей родословной, к своему фамильному гербу и к истории своих предков. Он гордился службой в швейцарской армии и званием капитана. Ему нравилось вспоминать различные эпизоды своей воинской службы и рассказывать о тяготах солдатской жизни в горах, которую он познал на собственном опыте во время обязательных сборов. Он любил играть со своими детьми в военные игры собственного изобретения, включавшие в себя, как правило, сооружение крепостей из камня, штурм их и оборону 73.