Генри Элленбергер - Открытие бессознательного [Том 2]

31 января газета «Neue Ziircher Zeitung» опубликовала ответ Кессельринга Форелю. Он настаивал на том, что психоанализ может быть опасным, и что не только он наблюдал его губительные воздействия на пациентов. В том, что психоаналитики должны говорить только о своих успехах в лечении и запрещать другим говорить о своих неудачах, проявляется несостоятельность их позиции. Тот факт, что психоаналитики столь чувствительны, выдает отсутствие объективности в их суждениях и создает невозможность любой конструктивной дискуссии.

В выпуске газеты от 1 февраля появился ответ Фореля Фрицу Мар-ти (впервые названному собственным именем), в котором Форель порицал Марта за сваливание в одну кучу гипноза, психоанализа Фрейда и новых психотерапий (имея в виду усовершенствованный Людвигом Франком старый метод Брейера - Фрейда лечения посредством катарсиса). «Я должен решительно заявить, что здравомыслящие исследователи полностью согласны с F. М. в его осуждении фрейдистской школы за ее односторонность, за ее возвеличивание сексуального вероисповедания, за детскую сексуальность, за ее талмудические, теологические интерпретации». Именно Фрейд и Юнг вовлекли непрофессионалов в обсуждения этих вопросов. По счастью, нашлась горстка людей, озаботившихся использованием зерна истины, содержавшегося в исследованиях Брейера - Фрейда. За этим письмом последовало несколько строк от F. М. с благодарностью Форелю и объявлением об окончании дискуссии.

-483-

Генри Ф. Элленбергер

Этот пример Цюрихского противостояния в 1912 году может навлечь подозрение, что истинная природа оппозиции психоанализу в те годы весьма отличалась от той ее картины, которую обычно предлагают в наше время. Бытующий стереотип сформировался в таком виде: «Открытия Фрейда вызвали неистовое и фанатическое сопротивление тех, кто, вследствие "викторианских" предубеждений времени и невротического вытеснения», не мог принять его концепцию сексуальности. В действительности, объективное рассмотрение фактов показывает, что ситуация была совершенно другой. В противоречиях вокруг психоанализа следует различать, по меньшей мере, пять составляющих.

Во-первых, психоаналитические концепции преподносились публике в такой манере, что они были обязаны вызвать два вида реакций. Одна группа должна была испытать шок и отозваться об этих концепциях как об омерзительных и опасных. Другая группа должна была воспринять их с энтузиазмом, как откровения. На это явление весьма ясно указал Виттгенштейн 271. Стычки между двумя этими группами были неизбежны и часто приобретали форму конфликта поколений. Среднюю позицию между этими крайними принимали здравомыслящие люди, пытавшиеся думать самостоятельно, для того чтобы выбрать из этих теорий все имеющее отношение к науке. Такие личности как Оппенгейм, Фридлендер, Иссерлин, которых обычно в наше время считают ранними противниками психоанализа, на самом деле принадлежали к той группе, которая пыталась дать ему объективную оценку. С тех пор их критицизм был значительно преувеличен, и «зерно истины», воспринятое ими, упущено из виду.

Во-вторых, под понятием психоанализа смешивали великое множество направлений: существовало большое количество степеней различия между сочинениями Фрейда, его соратников из ближайшего окружения, последователей из более широкого круга непрофессиональных аналитиков и эксцентричных авторов, подобных Михельсену, провозглашавших себя психоаналитиками. Как могла публика определить, что именно принадлежит истинному психоанализу? То же было справедливо в отношении психоаналитической терапии, которую могли предложить как аналитики из группы Фрейда, так и безответственные индивиды. То были те самые злоупотребления, которые вызывали критическое отношение и оппозицию к психоанализу, вынудившие Фрейда написать эссе «Дикий анализ».

В-третьих, психоанализ доходил до внимания публики двумя различными путями. В Вене такие ученые, как Крафт-Эбинг, Вейнингер и

- 484 -

10.Подъём и становление новой динамической психиатрии

Шницлер, подготовили публику к восприятию сексуальных теорий Фрейда. В Цюрихе другой genius loci побудил публику воспринять психоанализ как ключ к разрешению проблем религии и воспитания и к пониманию мифов и психозов. Неизбежно между этими двумя различными точками зрения должны были происходить столкновения.

В-четвертых, психоанализ обычно отождествляли с материалистической философией и монизмом Геккеля. Не стоит сомневаться в том, что психоанализ можно было с равной убедительностью использовать и как аргумент против атеизма, и как довод в его пользу. Ранк и Сакс внушали, что атеизм является экстремальным выражением преодоления отца 272. Знание об общепризнанном атеизме Фрейда, назвавшего религию коллективным неврозом, добавляло свою долю в непонимание. Ханс Блюхер вспоминает в своих мемуарах, как берлинский дом доктора Кербера, главы местного союза Monisten-Bund, был также местом собраний молодых «модернистских» художников, писателей и фрейдистов 273. До некоторой степени оппозиция психоанализу была частью растущей оппозиции к Геккелю и его союзу Monisten-Bund.

Наконец, наиболее значимая причина антагонизма против психоанализа, возможно, определялась способом его поддержки. Психоаналитики, особенно молодые приверженцы психоанализа, заявляли о своих открытиях, не заботясь об их научных или статистических подтверждениях. Они оставляли бремя доказательств своим противникам, были нетерпимы к любому виду критики и использовали argumentum ad hominem , уверяя, например, что их противники - невротики. Временами психоанализ использовался личностями типа Михельсена для написания таких текстов, которые, казалось, и были предназначены для приведения в шоковое состояние благочестивого читателя, что весьма похоже на поведение футуристов 274.

Картина этих противоречий была бы неполной, если не сказать о том, что не менее страстные споры разгорались и в среде самих психоаналитиков. Альфонс Мёдер вспоминает, как однажды во время дискуссии о сновидениях на заседании психологического конгресса он упомянул о собственной концепции функции «влияния на будущее», присущей сновидениям. Эта мысль вызвала «бурю оппозиции против меня, как если бы я коснулся чего-то священного». Он не противоречил ни одному аспекту в теориях Фрейда, но просто предложил дополнить их 275. В тот же период разразились конфликты между Венским Обществом и Штекелем. Наихудшим событием явилось начало работ Юнга об эволюции, которым впоследствии

-485-

Генри Ф. Элленбергер

суждено было отделить его от Фрейда. В феврале 1912 года газета Zentralblatt опубликовала за подписью Фрейда сжатый отрывок из книги французского историка искусства Сартио 276: