Хрестоматия по конфликтологии

Проведенное различение помогает избежать ошибки, заключающейся в объяснении социального феномена реалистического конфликта исключительно как «снятия напряжения». Например, рабочий, который бастует, чтобы добиться повышения зарплаты, статуса или влияния своего союза, и рабочий, выплескивающий агрессию по отношению к боссу потому, что тот служат дня него воплощением эдиповой фигуры отца, — это социально различные типы. Замещаемую ненависть к отцу может навлечь на себя любой подходящий объект — босс, полицейский или мастер. Экономическая борьба рабочих против босса, наоборот, основывается на их конкретном положении и роли в экономической и политической системе. Если это будет выгодно, они могут не прибегать к конфликту, а найти способ согласования интересов; и конфликт может находить разрешение не только в стачке, но и в откровенном обмене мнениями, в дискуссии, в выговаривают уступок с одной и другой стороны и т. д.

Антагонистические действия со стороны рабочих против управленческого персонала или наоборот можно считать реалистическим конфликтом в той мере, в какой они являются средством для достижения результатов (более высокого статуса, большей власти, большей выгоды); если целью рабочих или управленческого персонала является достижение подобных результатов, а не просто выражение диффузной враждебности, такие конфликты менее вероятны в ситуациях, когда имеются альтернативные средства достижения тех же целей.

Различение реалистического и нереалистического конфликтов помогает внести ясность в споры о социальном контроле и социальном отклонении. Девиаты необязательно «иррациональны» или недостаточно реалистически ориентированы, как то неявно предполагает большинство исследователей. Отклоняющееся поведение, анализируемое Мертоном в работе «Социальная структура и аномия», в той мере, в какой оно представляет собой достижение культурно предписанных целей посредством культурно табуированных средств, образует одну из разновидностей реалистической стратегии. Если девиаты такого рода находят законные средства для достижения той же самой цели, то, вероятнее всего, они не прибегнут к социально неодобряемым средствам. Отклонение в данном случае имеет скорее инструментальный, нежели экспрессивный характер. Однако другие типы отклонения могут служить и освобождению от напряжений, накопившихся в процессе социализации, а также фрустраций и несправедливостей во взрослой жизни. В этих случаях девиату важно агрессивное поведение само по себе; объект, на который оно направлено, имеет второстепенное значение. Прежде всего, ему необходимо освободиться от напряжения, поэтому действие не является средством достижения определенного результата. В подобных случаях наименее вероятна сравнительная оценка в пользу выбора мирных или агрессивных средств, поскольку удовлетворение достигается именно в агрессивных действиях, а не в их результате.

Неспособность учесть предложенное выше различение приводит к путанице в современных исследованиях «напряженности» и «агрессивности». Например, закономерности, выявленные при изучении нереалистического конфликта, применяются к области международных отношений без учета того, что конфликты в этой области — прежде всего реалистические конфликты, основанные на борьбе за власть, столкновении интересов или ценностей, а нереалистические элементы, которые сюда примешиваются, случайны и в лучшем случае играют вспомогательную роль. Как выразился Э. Джонсон, «обычно считают, что взаимные антипатии... играют значительную роль в развязывании войн. История дает лишь единичные свидетельства в пользу этой точки зрения... Подобные антипатии... оказываются скорее результатом, нежели причиной войн».

Психолог, изучающий механизмы замещения, совершенно прав, когда обращает внимание прежде всего на одержимого предрассудками индивида, тогда как мишень агрессии представляет для него лишь второстепенный интерес. Но при изучении конфликтной ситуации, где главное — взаимодействие, социолог должен сосредоточиваться на отношениях и заниматься спецификой ценностей или различиями интересов противоборствующих сторон. Совершенно неоправданна априорная оценка требований сторон в конфликтной ситуации в качестве эквивалента суждений типа «центр Земли состоит из варенья». Социологическое изучение международной политики вполне законно может заниматься изучением напряженностей, возникающих в силу различных фрустраций в национальных социальных системах, но оно не достигнет своей главной цели, пока не проанализирует реалистические конфликты по поводу распределения власти, вокруг которых и формируются контуры союзов и противостояний.

Подобным же образом исследования в области индустриальной социологии, вдохновленные Элтоном Мэйо, демонстрируют, что им чуждо представление о существовании реалистического конфликта или его функциях. Конфликтное поведение рассматривается почти исключительно как нереалистическое поведение. В них логика фактов, «логика издержек и логика эффективности» (т. е. «фактов», полезных для управленческого персонала) противопоставляется «логике сантиментов» (со стороны рабочих). Таким образом, требования-рабочих лишаются их реалистического основания. «Вольно или невольно возникает впечатление, что управленческий персонал руководствуется разумом, а рабочие в основном созданы из эмоций и ощущений». Упор на «сантименты» затемняет реалистическую основу конфликта, В действительности такие исследования демонстрируют поразительное непонимание идущей на предприятиях реальной борьбы за власть и деньги.

Если возможность реалистического конфликта не принимается во внимание, социологи, работающие в области управления производством, естественно, «удивляются, что это за люди, которым приходят в голову такие идеи», и вместо того, чтобы направить свое внимание на исследование конфликтной ситуации, ищут «терапевтические меры воздействия». Приверженность взгляду, что источник конфликта нужно искать скорее в сантиментах, разрушающих отношения, нежели в природе самих этих социальных отношений, ведет к тому, что социологи рассматривают все конфликты как «социальную болезнь», а отсутствие конфликтов — как «социальное здоровье». Они концентрируют внимание не на источнике фрустраций, не на проблеме как таковой, но на том, как фрустрация влияет на индивида, говоря словами Д. Карнеги, они пытаются «осчастливить другого своим предложением», направив его чувства враждебности по «безопасным» каналам. Так, Ретлисбергер и Диксон с восхитительной искренностью пишут о консультативной системе: «Такого рода неавторитарные структуры контролируют и руководят теми человеческими процессами в индустриальной системе, которые не контролируются надлежащим образом другими управленческими структурами».