Сергей Батчиков - Уроки Второй мировой. Восток и Запад. Как пожать плоды Победы?

Мало кто в стране-победителе разглядывал эти геополитические горизонты.

В массовом советском сознании американцы, англичане, французы были союзниками и, значит, разделяли радость общей Победы. А других врагов после рейха и Японии ведь не осталось. И, значит, народ заслуживал релаксации – мог по праву посмотреть вдоволь американские фильмы, не бояться сирен воздушной тревоги и подозрительности СМЕРШа. Ведь если народ поддержал правительство провальным летом 1941 года, поверил Сталину и Советской власти, доверил им руководить, значит, теперь они, Сталин и власть Советская, могут отпустить вожжи, закрыть глаза на какие-то слабости народа, по крайней мере – не сажать за минуты опозданий на работу, за неосторожные высказывания, за какую-нибудь ерунду.

Недолгий срок был отпущен этим заблуждениям.

Мало кто (кроме причастных к государственным тайнам) знал, что лучшие рабочие, инженеры, конструкторы, самые качественные материальные ресурсы в это время были брошены на форсированные работы по трем главным спецпроектам: атомной бомбе, ракетам, ПВО. От успеха в них зависело существование страны. Чтобы компенсировать превосходство США над СССР в ядерном вооружении и экономике, приходилось удерживать контроль над Восточной Европой. Туда направлялся хлеб, шла иная помощь. Там, прежде всего, разрабатывались урановые месторождения, критически необходимые для своей атомной бомбы. А на Востоке разворачивалась китайская революция. Ей тоже оказывалась ощутимая материальная поддержка.

Говоря научным языком, норма накопления была равна или выше нормы потребления. Говоря газетно, страна, народ снова «затянули пояса». Победа ведь была не только выстраданной кульминацией Великой войны. Победа была состоянием, для сохранения которого требовались и требуются поныне непрерывные усилия, труд и подвиг.

В 1947 году казалось, что победа Советского Союза и повседневные хлопоты по восстановлению страны и поддержки союзников оттеснили на второй план былые непримиримые страсти Первой мировой, Революции и Гражданской и сменили политическую и повседневную повестку дня руководства и народа. О героях тех времен вспоминали редко. Саднили раны последней войны, превзошедшие уже скрывшиеся в историческом тумане и забвении трагедии. Горе не сравнить, конечно, с другим горем. Но горе, щедро осыпавшее страну в Великой Отечественной, жертвоприношение в 27 миллионов человек и почти полностью выбитым из жизни поколением, в любом случае было ближе по времени.

В тот год изгнанник поневоле, есаул времен Гражданской, поэт, которого назвали «Есениным от казачества», Николай Туроверов выразил едва ли не главную и абсолютно мистическую правду о судьбе страны и ее воинов. И правда эта не сводилась ни к политическому «расказачиванию», ни к выбору народом, правильному или ошибочному, стороны в каскаде битв за Веру и Волю. Правда эта была в запредельном, неземном пространстве, – там, где все решает Бог.

Семидесятилетие Великой Победы над силами фашизма и милитаризма, которое мы празднуем в этом году, зачастую концентрирует внимание мировой общественности на европейском направлении Второй Мировой Войны. Между тем значительную, если не сказать больше, роль играли события на азиатском театре военных действий, где Япония, член антикоминтерновского пакта, первой начала массированную агрессию против Китая в 1931 году, тем самым создавая огромную стратегическую угрозу для нашей Родины. Именно этот аспект военно-политической обстановки должен был тревожить Москву в течение всех 30-х гг. и заставлял Кремль предпринимать ответные шаги помощи Китаю. Война на два фронта была кошмаром для стратегов всех стран-участниц Второй мировой войны. Хорошо помнивший уроки Первой мировой войны генеральный штаб Германии рассчитывал сначала захватить Францию и остальные страны Западной и Восточной Европы, сокрушить Англию и лишь затем перейти к плану «Барбаросса». Авантюризм фюрера и стойкость англичан сорвали этот план. Перенапряжение сил в войне на два фронта, особенно на ее финальной стадии, предопределило конец Германии.

Захватив Маньчжурию и приморские провинции Китая, командование Императорской армии Японии намеревалось продолжить продвижение на Юг и поставить под контроль важнейшие источники сырья в странах Южных морей. Неожиданно эффективная блокада США, их британских и голландских союзников, контролировавших богатые нефтью, каучуком и железом колонии, спровоцировала Токио изменить стратегию. Удар по Пёрл-Харбору в декабре 1941 года был нанесен вопреки предупреждениям командования ВМФ, справедливо считавшего одновременную войну против Китая, США и их союзников национальным самоубийством.

Вступив в войну против Японии после унизительного разгрома своего флота в Пёрл-Харборе, США всемерно оттягивали открытие второго фронта в Европе. Они пошли на этот шаг только после решающих побед Красной Армии в Европе и обескровливания с помощью Китая японских сил на Тихоокеанском театре.

Советское командование все предвоенные годы было вынуждено готовиться к войне на два фронта – на Западе и на Востоке. Стремлением предотвратить такое развитие событий, отодвинуть войну от своих границ можно объяснить как участие в Испанской войне (1936–1939), так и масштабные столкновения с Императорской армией на озере Хасан (1938) и реке Халхин-Гол (1939). Расчет на ослабление японских сил в ходе развязанной ими в июле 1937 года широкомасштабной агрессии против Китая лежал и в основе решения Кремля оказать всемерную помощь войскам Гоминьдана под руководством Чан Кай-ши и Гунчаньдана (Компартии) под руководством Мао Цзэдуна. Этот расчет оказался мудрым и помог предотвратить смертельную для Советского Союза перспективу противостояния одновременно Германии и Японии. Советский Союз стал единственной из стран-победительниц, которая не воевала на два фронта одновременно.