Пол Кидуэлл - Психология города

В гонконгском издании Papers in Design and Development перечислены четыре основных составляющих затейливости. Во-первых, воспринимаемая сложность повышается с увеличением количества явных элементов. Во-вторых, она возрастает при наличии необычных деталей — присущих авторскому стилю и нечасто встречающихся, как на фасаде Дома Бальо в Барселоне, спроектированного Антонио Гауди. В архитектуре под необычным подразумевается нечто оригинальное, своеобразное, удивительное и непредсказуемое. Третий фактор — мера, в которой архитектурные детали можно сгруппировать по определенным критериям. Если группы окажутся предсказуемыми и объединятся в более крупные, сложность снизится.

Рассмотрим неоднозначное здание библиотеки в Бирмингеме. Архитектор пытался разнообразить монолитную конструкцию, закрыв ее, как обоями, повторяющимися геометрическими формами, но предсказуемость орнамента делает его неинтересным. Сравните библиотеку с Домом Бальо — какое разнообразие пропорций и текстур.

Бирмингемская библиотека

Дом Бальо в Барселоне, Антонио Гауди

Четвертый фактор связан с визуальными различиями при наблюдении с разных точек. Именно поэтому «Дом над водопадом» Фрэнка Ллойда Райта считается шедевром.

«Дом над водопадом» Фрэнка Ллойда Райта, Пенсильвания

Отличный пример — мемориал в итальянском Редипулье, хотя это скорее памятник, чем здание. Очевидна затейливость ведущих вверх ступеней, если посмотреть на него в разных ракурсах.

Как бы мы ни любили причудливость, нам нужны рациональная классификация и ощущение завершенности (см. ниже). Если порядка нет, возникает недоумение. Даже причудливым, чувственным формам Гауди присуща рациональность в организации необычных элементов.

Предположение о склонности теряться перед чересчур затейливым фасадом взялись проверить Айсу Акалин и ее коллеги из Университета Гази в Анкаре [18] Akalin A., Yildirim K., Wilson C., Kilicoglu O. Architecture and engineering students’ evaluations of house facades: Preference, complexity and impressiveness // Journal of Environmental Psychology. 2009. March. Vol. 29 (1). Pp. 124–132. . Они предложили студентам оценить пятнадцать фотографий пяти разных зданий. Снимки разделили на группы с низкой, средней и высокой затейливостью исходя из количества элементов. Исследователи обнаружили, что с повышением сложности росла привлекательность зданий для испытуемых. Но когда дело дошло до предпочтений, наивысшую оценку получили здания со средней затейливостью. Иными словами, если на оси Х затейливость, а на оси Y — предпочтения, график будет похож на колоколообразную кривую.

Недостаточную затейливость архитектор-постмодернист Роберт Вентури охарактеризовал как «скромность, которая не украшает». Нам нравится напряжение при изучении фасада: так в быту проявляется тяга к таинственному. Но излишняя вычурность вызывает отторжение. Это перекликается с психологическим воздействием разных типов ландшафта. Как мы убедились, человеку нравится разнообразие (с деревьями, горами и водой), но не чрезмерная пестрота, которая выводит из душевного равновесия.

Усложненные фасады, как и буйные дикие заросли, дают нам столько информации, что мы не можем ее усвоить. Как уж тут наслаждаться видом! В голове начинается полная неразбериха: мы перестаем понимать, что видим. Чтобы этого избежать, незнакомые элементы лучше сочетать с привычными. Конечно, любое здание со временем кажется менее причудливым, когда мы начинаем узнавать его отдельные элементы. Это называется апроприацией. По определению Айсу Акалин, это «взятие под контроль, ознакомление, наделение значением, культивирование и забота, самоотождествление с местом или предметом и чувство принадлежности к нему». Апроприация развивается постепенно, и со временем значение здания для нас меняется.

Материалы облицовки вызывают разные эмоции, тут предпочтения мужчин и женщин обычно различаются. Деревянные плашки и состаренное дерево считаются теплыми и женственными, в отличие от кирпича, камня и бетона. Наиболее привлекательны обычно дома, гармонично сочетающие в себе причудливость и сдержанность. Здание парламента Шотландии в Эдинбурге, на мой взгляд, не отвечает ни одному из этих требований. Его проектировал испанский архитектор Энрик Мираллес, строительство обошлось в 414 млн фунтов — и результат никому не нравится.

Здание парламента Шотландии

В 2007 году компания по разработке видеоигр ЕА выпустила очередную версию градостроительного симулятора SimCity. В рамках рекламной кампании проводился опрос, какое здание британцы хотели бы сровнять с землей. Парламент Шотландии занял четвертое место. Тот факт, что он получил престижную премию Стирлинга за исключительные достижения в архитектуре от Королевского института британских архитекторов, доказывает, что пропасть между иными архитекторами и людьми, для которых они творят, продолжает расти.

На фронтальном фасаде есть определенная вычурность — разбросанные окна разной формы с будто случайными деревянными элементами. Задний же фасад, возвышающийся над общественной зоной, совершенно безликий. Общая структура из блоков, различающихся формой и размерами, намеренно дробная, как и у зданий Фрэнка Гери. Но ей недостает используемых Гери (в его лучших творениях) объединяющих элементов, которые увязали бы всё в единое целое (например, единообразия материалов). Здание не только само по себе слишком вычурное, его нескладный вид вызывает психологический дискомфорт. Трудно понять, как и почему его части соединены друг с другом, и попытки разобраться не приносят ни малейшего удовольствия. Вдобавок непонятен выбор таких унылых цветов для города, где серых дней и без того более чем достаточно. Украшения на окнах выглядят прилепленными будто наспех и никак не компенсируют общую мрачность. Если архитектор не обеспечил цельность причудливого дизайна, здание вызывает неприятное ощущение дезориентации и незавершенности. Ниже мы поговорим об этом подробно.

Видя хаос, человеческий разум всегда стремится его упорядочить. На этом основано целое направление в психологии и психотерапии, известное как гештальт-психология. Оно изучает непрерывное изменение зрительного восприятия в зависимости от поля и угла зрения, а также освещения. У нас есть механизм обнаружения постоянства и целостности во всей гамме впечатлений от органов чувств. Иначе мы постоянно были бы растеряны и дезориентированы.