Ольга Лукина - Бизнес и/или любовь

— А потом? За все эти годы вы хотя бы мысленно возвращались к этому блокноту?

— М-м-м… Редко, — сказал он со вздохом.

— И что вы чувствовали, когда вспоминали о нем?

— Как-то становилось… — он опять поерзал в кресле, — как-то не по себе. Такое неприятное скребущее ощущение. Знаете, такая вспышка в сознании, только не света, а темноты. Но это всегда быстро проходило. Захватывали текущие проблемы, поток информации, какие-то горящие сроки… И воспоминание о блокноте отступало.

— Как вы думаете, что могли означать эти ощущения?

— Наверное, что я делаю глобально что-то неправильно, — Макс пожал плечами, — и что все это не кончится ничем хорошим.

— А что вы чувствуете сейчас, спустя семь лет?

Вопросы о чувствах все еще ставили Макса в тупик. Он в обычной своей манере забарабанил пальцами по подлокотнику. Переводил взгляд то на книжные полки, то на носки своих ботинок, то в сторону окна. Наконец несколько неуверенно Макс произнес:

— Разочарование и досаду.

Мы оба замолчали. Как будто отдавали дань памяти тому, что уже было потеряно в жизни Макса. Только через некоторое время Макс заговорил:

— Я вот думаю, если бы я только мог быть более собранным. Если бы я четче организовывал время и распределял свои ресурсы, жестче планировал каждый свой день и выдерживал свои планы, то, возможно, у меня оставалось бы время на другие стороны моей жизни?

Макс, судя по всему, принялся развивать свою излюбленную мысль, уже не новую для меня.

— Макс, остановитесь! Вы заходите на очередной круг, — воскликнула я. — Послушайте себя! Получается, что за право на гармоничную человеческую жизнь вы должны сначала заплатить? А цена — это выполнение роли суперуспешного профессионала, причем не на сто, а на сто пятьдесят процентов?

— Вы считаете планку так сильно завышенной? Мой мозг может намного больше. Мне кажется, планка мне как раз по моим силам.

— Дело не в высоте планки. Я вообще не считаю, что за это надо платить. Право жить, жить гармонично, реализуя свои разносторонние потребности и цели, дано нам самой природой. Подчеркиваю: гармонично! Только в этом случае самореализация личности настоящая. Это полноценная жизнь. А вы не живете! Вы многие годы занимаетесь только тем, что улучшаете собственные же рекорды. Высота вашей планки непрерывно растет, и вы непрерывно наращиваете обороты и вообще почти не оставляете себе пространства для жизни. Вы ощущаете разницу между двумя этими стратегиями жизни?

Макс откинулся в кресле, задумался.

— Вы хотите сказать, что мое ощущение неэффективности в делах — это вообще иллюзия?

— Именно! Причем весьма опасная!

— Но почему я тогда это чувствую так реально?

Вопреки расхожим представлениям, иррациональная часть личности вовсе не хаотична, это не рвущийся в разные стороны поток неуправляемых эмоций. Стройная система выводов о жизни, сделанных ребенком, найденные им стратегии для выживания и навязанные социумом ценности складываются в сценарий жизни человека.

Сценарий превращает жизнь человека в пьесу с повторяющимися раз за разом сюжетными ходами.

Но в этой пьесе тем не менее, по всем драматургическим законам, есть завязка (детство), кульминация и развязка (то, чего герой более всего боится).

По ходу пьесы меняется все: декорации, актеры, даже зрители. Неизменным остается только главный герой и его «сверхважные» цели.

Стремясь к этим целям, он надеется избежать чего-то очень для себя страшного, но, по парадоксальному закону психической жизни, он бессознательно приходит именно к той самой пугающей развязке.

Итак, Макс больше всего боялся не реализовать свой природный дар.

В этой части его переживаний я его понимала. Природа дала ему выдающиеся математические мозги и необычную, мощную работоспособность. Вероятно, он мог бы стать серьезным ученым, но он выбрал самореализацию через интеллектуальный бизнес. Здесь было больше живости и красок, необходимых его темпераментной натуре.

Маслоу когда-то писал, что быть одаренным человеком — это ответственно и весьма непросто. Если человек реализует свой дар, он испытывает глубокое удовлетворение от этого, ощущает смысл в своей жизни. Если же по каким-то причинам он этого не делает, то испытывает тяжелое, гнетущее неудовлетворение и чувство вины перед самим собой.

Мой клиент явно инвестировал время и силы в развитие и реализацию своего таланта. Результаты были налицо и для него самого, и для окружающих его людей. Значит, природа его переживания вины была какая-то другая. Какая?

— Макс, ответ на рациональном уровне мы вряд ли найдем. Здесь работает какое-то ваше детское утверждение. Я не знаю, но я давно чувствую, что вы как будто что-то отрабатываете или оправдываете.

Стоп. Я куда-то попала своей гипотезой. Макс прищурился, глаза сверкнули огнем. Весь собрался, как пантера перед прыжком.

— Я рассказывал… Когда я еще был маленьким, в Гаване, я помню, что сильно переживал о том, что другие люди живут очень бедно и очень тяжело трудятся. А у меня всегда все было, и мне ничего не нужно было для этого делать. Я не знаю почему, но меня это беспокоило. Я не понимал, почему в школе все мною восхищаются, а мне в общем-то и усилий прикладывать было не нужно. Они не понимали, что мне было все совсем не сложно.

— Да, я помню, что вам было неловко и вы решили жалеть людей, у которых нет того, что есть у вас. Что вы тогда еще придумали для себя, чтобы не быть виноватым за свое благополучие и свой природный талант?

— Мне кажется, я решил тогда: «Раз мне так много дано, я обязательно должен это оправдать и использовать свои возможности на все сто процентов и даже больше».

— Макс, получается, вашей жизнью до сих пор правит мальчик, который чувствует себя виноватым за то, что слишком многое получил. Этот мальчик придумал план: если он сделает невозможное и избавит мир от большей части существующего зла, то тогда его вина наконец растворится и он сможет наконец радоваться и наслаждаться жизнью и своими возможностями.

— Док, неужели все так серьезно?

Я покивала:

— Вы не живете, а реализуете этот жизненный сценарий. Ваши блестящие мозги работают, увы, не на вас, а на ваш сценарий. Как вы понимаете, при такой стратегии победы быть не может. В мире всегда были и будут богатые и бедные люди. Щедро одаренные природой и убогие. В мире всегда было добро и зло. Одно без другого не существует. Вы были очень добрым мальчиком, и вас нужно было научить правильно распоряжаться своим сочувствием, но…

— Да, и в детстве меня привлекали масштабные задачи! — попытался посмеяться Макс в своей обычной манере.

Но вот его смех стал каким-то нервным… и вдруг он заплакал.