Джоэл Норрис - Говорят серийные убийцы. Пять историй маньяков

В ноябре 1981 года Лонгу предъявили официальное обвинение в изнасиловании, и дело было передано в суд. После вынесения приговора Лонг ходатайствовал о пересмотре дела. Последовал положительный ответ. «Дело было принято к повторному рассмотрению, – рассказывает Лонг. – Позднее обвинения сняли, потому что у меня имелись свидетели, которые подтвердили полиции, что женщина сама просила отвезти ее домой и вообще явилась в поисках секса. Когда выяснилось, что она шлюха, дело закрыли».

Ирония заключалась в том, что параллельно Лонг продолжит свою карьеру насильника по объявлениям и грабителя. Правда, по его утверждениям, он пытался остановиться. «Я встречался с медсестрой и объяснил ей мои проблемы. Я не сказал ей, что я насильник, но признался: со мной что-то не так. Она ответила, что у меня медицинские проблемы, и я чуть-чуть не обратился к врачу. Я ушел от дверей его приемной, так как знал – стоит мне открыть, чем я занимаюсь, и он тут же сообщит в полицию. Если бы я тогда знал, что в моем поведении виноваты нервы, я бы обратился к невропатологу, но я не знал».

Все годы после аварии, в течение обеих серий изнасилований Лонг полностью сознавал безнравственность своих чувств и поступков. Психологическая экспертиза, которой он подвергся в феврале 1985 года, показала, что обвиняемый в состоянии предстать перед судом и понести наказание за свои преступления, несмотря на признаки нарушения деятельности головного мозга, а также повреждения в левом и правом полушариях. К сожалению, ЭЭГ оказалась поверхностной, так как не охватывала всего 36-часового периода, необходимого для выявления скрытых глубоких нарушений, а тесты неврологических рефлексов проводились неправильно, поскольку у Лонга были связаны щиколотки. Медики не упомянули о сбое гормонального равновесия, вызвавшем у обвиняемого рост груди и подобие менструального цикла. Он испытывал затруднения в адаптации, в определении своей роли в жизни, обнаруживал изменение поведения и психологические отклонения. Эксперты, назначенные штатом, не приняли во внимание жалобы Лонга на гиперсексуальность и не связали данный симптом с перенесенной им аварией. Полагаясь на отчеты 1974 года, медики, подобно армейским врачам, поступившим несколькими годами ранее точно так же, пришли к выводу, что Лонг в достаточной мере выздоровел после несчастного случая и не страдает органическим повреждением головного мозга. Однако доктор Дороти Льюис заметила, что его гиперсексуальность и чрезмерная жестокость совпадают с моделью поведенческих нарушений при повреждении лимбической области головного мозга.

Безусловно, трагизм девяти убийств женщин и свыше пятидесяти изнасилований, совершенных Лонгом, заключается в том, что если бы в то время Лонг знал о своей болезни, он мог бы вылечиться. «Если бы существовало такое место, куда я бы мог поехать на лечение, я бы туда отправился.

Я знал, что болен, но ничего не мог с этим поделать. Я боялся, что врач сразу же вызовет полицию и меня упрячут в тюрьму. В конце концов, мне осточертело то, что я делаю, и я сам пошел к ним в лапы».

Лонг помнит, как после каждого изнасилования с убийством на него накатывали приливы отвращения, которое становилось все нестерпимее. Вначале убийства не вызывали в нем раскаяния, ведь он считал, что эти женщины манипулировали мужчинами. «Я знал, что делал. Я их насиловал и убивал. Они сами на это напрашивались». Он помнит, как первая жертва «сняла» его у стрип-бара на Небраска-авеню в Северной Тампе. «Она действительно сама меня зацепила. Я за ней не шел. Она была шлюха. Манипулировала мужчинами и хотела манипулировать мной. Когда она очутилась у меня в машине, я ее связал и изнасиловал. Потом задушил, а тело выбросил на обочину дороги. Я знал, что совершаю преступление, но не мог заставить себя остановиться. Я ненавидел ее с того момента, как она меня “сняла”, но не думал убивать. Пожалуй, я даже не собирался ее насиловать. Просто она сидела рядом со мной на переднем сиденье машины, а я схватил ее, зажал ей рот и связал. На следующее утро я не мог поверить, что это сделал. Меня затошнило, я почувствовал, что вот теперь по-настоящему оказался в беде. Через несколько дней я встретил эту девчонку Симмс, и все повторилось снова. Она была ночная бабочка. Это она подцепила меня, а потом я набросился на нее в машине».

Следующие жертвы отвечали согласием на предложение покататься, не сознавая, что рискуют жизнью. Даже после того как за два месяца в округе произошли три изнасилования, Бобби Джо Лонг продолжал притягивать к себе девушек с Небраска-авеню. «Когда было объявлено об организации целевого отряда полиции, я понял – мое время истекает. Я мог отправиться в любое место Флориды, продолжать там насиловать и убивать, и полиции никогда бы не удалось меня найти. Я мог вернуться в Калифорнию и заняться тем же. Незадолго до ареста мою машину остановили для проверки какого-то сообщения о грабеже. Полицейские взяли у меня права, осмотрели автомобиль и, вернув документы, отпустили. Тогда я понял, что они идут по моему следу. Не такой уж я дурак, чтобы не понять замыслов копов. Счет времени пошел на дни, я постарался облегчить им работу и дал возможность меня арестовать. Даже Синди позвонила мне и спросила, слышал ли я об изнасилованиях, которые происходят у нас в округе. Она как будто намекала, что копы за мной охотятся и к ней уже приходили. Но я хотел, чтобы меня остановили, потому что не мог остановиться сам».

Потом он встретил семнадцатилетнюю девушку, будущую жертву изнасилования. «Когда я завязал с ней разговор, я понял: все кончено. Ее изнасиловал собственный отчим, а теперь ей приходилось работать, чтобы содержать его. Впервые девушка не навязывалась, я остановил ее сам, столкнув с велосипеда. Я связал ее, завязал ей глаза, чтобы она ничего не видела, и привез к себе на квартиру. Я знал, стоит ее отпустить – и она пойдет в полицию. Я разговаривал с ней, просил не делать этого, но она меня ненавидела. Когда меня судили, она больше всех мечтала, чтобы меня зажарили».

Лонг и его адвокат Эллис Рубин надеются на пересмотр дела, поскольку первые признания были сделаны под давлением полиции. «Оказавшись под стражей, я не мог заставить себя замолчать. Потом понял, что за мои слова меня могут прикончить, и попросил дать мне адвоката. Но мне не разрешали с ним встретиться, пока я все не расскажу, потому что мне уже разъяснили мои права. Теперь я знаю, что полиция должна была прислать мне защитника, как только я об этом попросил». Поведение Лонга сразу после взятия под стражу совпадает с моделями поведения других серийных убийц: под арестом они испытывают непреодолимую потребность немедленно исповедоваться.