Брайен Лейн - Энциклопедия пыток и казней

Хотя подобное увечье обычно заканчивается смертью человека (что не имело бы особого значения, если бы скальп снимался в качестве наказания), скальпирование применялось в основном в церемониальных целях, и скальп снимали с врага в качестве трофея.

Например, в своих «Историях» Геродот (485–425 до н. э.) пишет:

«У них есть обычай, согласно которому во время войны каждый солдат должен выпить крови первого убитого им врага. Головы убитых врагов приносятся царю, каждая голова – это доля добычи. Нет голов – нет добычи. Воин снимает с головы кожу, сделав круговой надрез поверх ушей и вытряхнув из нее череп. Затем он выскабливает кожу обычным ребром и разминает ее пальцами. Эти трофеи он вешает на уздечку своего коня и очень ими гордится. Лучший воин тот, у кого больше таких лоскутков кожи. Многие скифы сшивают их вместе, и получается накидка, которую они носят наподобие крестьян».

Другие народы верили, что если снять скальп с могущественного врага, обладателю его передается сила поверженного противника.

Целые поколения, обманутые голливудскими вестернами, связывают скальпирование с туземными племенами Северной Америки, с так называемыми «индейцами», однако именно белые поселенцы ввели в употребление этот страшный обычай. Для белых в снятии скальпа не было ничего ритуального или мистического, просто им платили вознаграждение за каждого убитого ими индейца, а скальп служил тому свидетельством.

Коренные жители Америки переняли этот обычай у белых, однако свои скальпы рассматривали исключительно как боевые трофеи. По некоторым данным, они надрезали только самую верхнюю часть черепа и, рванув за волосы, становились обладателями трофея.

На этой пытке держался весь репрессивный режим инквизиции, и почти наверняка более поздние инструменты, такие как дыба и австрийская лестница, возникли на ее основе.

Для «пристрастного допроса» узника раздевали до нижнего белья, руки схватывали наручниками за спиной, а ноги связывали. Затем к наручникам крепилась прочная веревка или цепь. Другой ее конец пропускали через прикрепленный к потолку шкив. Когда все было готово, несчастного поднимали вверх, пока он не зависал над полом. Под воздействием веса его тела руки узника выворачивало назад, что само по себе было небезболезненно. Однако пытка только начиналась. Теперь палач и его подручные начинали подвешивать грузы к ногам. Страдания жертвы становились нестерпимыми, однако палач и его помощники начинали развлекаться, кто как мог. Несчастную жертву щипали раскаленными докрасна щипцами, или резали острым как бритва ножом его кожу, или, если не хватало воображения, просто секли.

Но как бы жестоки ни были эти истязания, худшее было еще впереди. Гораздо худшее – оттягиваемый финал, который может вообразить только сумасшедший. Теперь палач подтягивал жертву под самый потолок, затем отпускал веревку, и та летела с большой высоты вниз, однако за несколько футов до пола резко останавливалась, поскольку другой конец веревки бывал загодя привязан к крюку в стене или полу. Вот тут-то жертва испытывала такую боль, какую ей вряд ли приходилось испытывать раньше. Кости ломались, суставы вывихивались, нервные волокна рвались, и это повторялось несколько раз, пока руки не отрывались, и жертва не умирала.

«Скэвэнджерскую дочь», как сообщают хроники, изобрел сэр Вильям Скэффингтон (или Скэвингтон), начальник лондонского Тауэра во времена правления Генриха VIII. Официально приспособление называлось «кандалы Скэффингтона» (Skeffington‘s Gyves), однако, исказив имя изобретателя, в народе его стали называть «скэвэнджерской дочерью».

Приспособление это могло причинить гораздо большие страдания, чем может показаться на первый взгляд. Ноги узника продевали в нижние кандалы, затем палач вспрыгивал ему на спину и сгибал так, что голова и руки оказывались в верхних. Этот инструмент пользовался большой любовью истязателей во времена религиозных преследований XVII века, а иезуит Мэттью Тэннер написал следующее: «…пытка, более страшная, чем дыба, когда тело человека сгибают так, что изо рта и носа течет кровь, кровь капает с кончиков пальцев рук и ног и ломаются кости грудной клетки».

Первая казнь методом смертельной инъекции состоялась в декабре 1982 г., хотя этот метод был официально принят законодательными собраниями штатов Оклахома и Техас еще в 1977 г. Жертвой этого эксперимента стал 40-летний чернокожий мужчина по имени Чарльз Брукс, которого в 1976 г. приговорили к смертной казни за убийство продавца подержанных автомобилей Дэвида Грегори из Форт-Уорта.

Брукс оказался первым человеком, казненным в Техасе за последние 18 лет, и его дело вызвало ожесточенные споры юридического и этического характера.

Подельщик Брукса, Вуди Лурдр, подал прошение о помиловании и получил 40 лет тюремного заключения. Поскольку так и не выяснилось, кто из двоих обвиняемых произвел роковой выстрел, несправедливость была налицо: два преступника, проходившие по одному делу и обвиненные в одном преступлении, получили разное наказание.

Американские медики решительно выступали против практики использования врачей для впрыскивания смертельной инъекции, а Ассоциация американских медиков опубликовала заявление, в котором, в частности, говорилось:

«Использование смертельной инъекции как средства казни преступников не имеет ничего общего с профессией врача. Тот врач, который соглашается содействовать смертной казни, недостоин этого звания…»

В сентябре 1981 г. генеральный секретарь Всемирной медицинской ассоциации сделал в печати следующее заявление:

«Исполнение обязанностей палача не соответствует назначению врача, и долг его состоит не в том, чтобы карать преступников, тем более если методология казни использует фармакологические препараты и медицинское оборудование, которые следует использовать сугубо для медицинских нужд. Единственная задача врача – установить факт смерти, коль скоро государство лишает жизни некоторых своих незаконопослушных граждан».

Спешно посовещавшись, за несколько минут до наступления полуночи суд подтвердил свое прежнее решение и отказался отсрочить смертную казнь.

Привязанного ремнями к больничной тележке, Брукса отвезли в помещение, в котором раньше находилась газовая камера. Дело происходило в Хантвилльской тюрьме. А тем временем адвокаты осужденного позвонили судье пятого окружного апелляционного суда, чтобы тот остановил приведение приговора в исполнение, однако за несколько минут до полуночи тот отклонил их апелляцию.