Донна Наказава - Осколки детских травм. Почему мы болеем и как это остановить

Вы знаете, как исследователи вызывают состояние острого стресса у испытуемых? Они просят решить задачу по математике или выступить с краткой речью, зная, что эту речь будут оценивать. У испытуемых всегда наблюдается реакция с резким выбросом кортизола. В школах не проводят эксперименты, но такое там происходит каждый день. Система поступления в высшие учебные заведения давно уже превратилась в лабораторию по подрыву здоровья, и у студентов слишком часто бывает повышенный пульс, повышенное кровяное давление, высокий уровень сахара в крови и высокий уровень гормонов стресса, а иммунная система слишком возбуждена.

Непродолжительная стрессовая встряска, например во время сдачи экзаменов, бывает полезна – она помогает выложиться по полной программе и справиться с трудностями. Но когда это происходит изо дня в день, когда стресс становится «образом жизни», архитектура мозга начинает разрушаться, вызывая эпигенетические изменения. Если миндалевидное тело постоянно находится в состоянии боевой готовности: « Что будет, если я недостаточно хорошо пройду тест? Смогу ли я набрать нужное количество баллов? » – преуспеть очень трудно. Не удивительно, что за последние десятилетия возросли показатели так называемой «тестовой тревожности». Многие государственные и частные школы получили название «фабрики стресса», и мы можем говорить о школьном стрессе нынешних подростков как о «негативном образовательном опыте».

Ко времени окончания школы даже у детей из вполне благополучных, счастливых семей отмечается повышенная активность миндалевидного тела, что вне всяких сомнений омрачит этим детям учебную и трудовую карьеру. Для тех же, кто получает дополнительную (а скорее основную) порцию негативного опыта дома, безопасной гавани может просто не оказаться.

Бесконечные тесты в школе, натаскивание на результат, гонка перед поступлением в хороший вуз плюс спортивные секции, где из ребенка выжмут все соки, если он подает надежды, и все это при недостатке сна – вы думаете, это рецепт жизнестойкости? Нет – это рецепт разрушения личности и (на физиологическом уровне) разрушения мозга. Не так уж и важно, что из себя представляет фактор стресса – хроническая бедность, запугивание в автобусе или насилие, – чем бы ни был вызван стресс, он оказывает губительное влияние на структуру мозга.

Недавно, после того как у него разрушились очередные романтические отношения, Джон заинтересовался ролью негативного детского опыта в его личных проблемах.

– Не могу сказать, что это стало для меня откровением, но я понял, что мое прошлое управляет моим настоящим, – говорит он мне.

Семью Джона нельзя было назвать неблагополучной. Он рос в достатке и всегда получал то, что хотел.

– Так в чем же дело? – спрашиваю я.

– Как вам сказать… Мой отец, когда я учился в школе, а потом в колледже, ни разу не спросил, что я изучаю. Он вообще не задавал мне вопросов о моей жизни. У него были настолько безразличные глаза, словно меня вообще не существует. И при этом… Он никогда меня не ругал, но любил окатить холодной водой: «Ты мог бы сделать лучше… У тебя руки из одного места растут…Что за бред ты несешь…» Ну и так далее. Словно он задался целью понизить мою самооценку.

Джон благополучно закончил школу и колледж, затем учился в магистратуре, выбрав университет подальше от дома. Получив степень магистра, Джон стал работать в известном научно-исследовательском центре в Нью-Йорке. Однажды к нему приехали родители и сестра, и в тот же день ему позвонили, попросив выступить перед большой аудиторией с рассказом о проекте, который он вел. Он согласился и взял с собой родителей.

– Целый час я говорил о том, что мне интересно, в чем я хорошо разбираюсь… Внезапно я поймал себя на мысли, что впервые говорю об этом в присутствии своего отца. После выступления моя мать сказала: «Мне так понравилось! Ты был великолепен, сынок». А отец стоял рядом с ней и абсолютно ничего не сказал . Ни слова. Даже в этот момент у него не нашлось ни слова похвалы для меня.

Джон надолго замолчал, а потом со вздохом произнес:

– Знаете, нехватка уважения и любви ко мне, такому, какой я есть, это чувство, что я ничего не стою, – все это просочилось в природу моих отношений с противоположным полом.

Недавно родителям Джона понадобилась новая машина. Он сказал отцу: «Я дам тебе денег, нет проблем». Джон купил отцу машину, и, когда ставил ее в родительский гараж, отец начал выговаривать ему, как плохо тот паркуется.

– И тут из меня полезло дерьмо, – говорит Джон. – Я начал орать на него, и от этого мне становилось еще хуже. Я был крайне расстроен тем, что потерял контроль над собой. Мне неприятно было выказывать свою раздражительность. Я не хотел быть таким.

– Джон, но ведь вам больше тридцати, неужели все ваши романы заканчивались крахом? Почему? – Я уже знаю ответ, но мне хочется, чтобы он сам сформулировал его.

– Да, все, – кивает Джон. – Стоит мне с кем-то завести серьезные отношения, как внутренний голос начинает нашептывать, что я бесполезный человек, что меня никогда не будут любить таким, какой я есть. И это ощущение никчемности невыносимо для меня. Больше всего я хочу почувствовать согласие с самим собой, хочу быть счастливым, но вряд ли это возможно. Я так раздавлен, мне так некомфортно быть собой, что я просто боюсь находиться рядом с человеком, который живет в полной гармонии. Я не вписался в эту жизнь, и я лишаю себя того, чего хочу больше всего в жизни, – любви.

Он вспоминает, как однажды бросил девушку, которую очень сильно любил.

– Мне было горько. Я потерял десять фунтов веса. Я не мог есть. В то время я учился в магистратуре, и если бы не это, то, наверное, свел бы счеты с жизнью. Я так и думал: «А что, если мне вообще сойти с этой дороги? В любом случае мир не много потеряет». Спасло меня то, что мне была интересна тема, которой я занимался, хотелось развить ее. Но учеба и даже моя любимая наука – это ведь не вся жизнь…

В последних отношениях, считает Джон, он «был более назойливым, чем следовало».

– Простите? – не понимаю я.

– Мне нужно было, чтобы моя девушка говорила мне, что я в порядке. Странное требование, да? А на самом деле ничего странного – я просто устал от своей внутренней критики. То, что я раньше слышал от отца, теперь я и сам себе говорю. Я не могу избавиться от этого шепотка о собственном несовершенстве, поэтому я хотел, чтобы меня освободил от этого другой человек. «Джон, ты в порядке, Джон, ты классный, Джон, я люблю тебя» – эти слова могли бы меня вылечить. Но моя последняя девушка решила, что я нытик.