Андрей Курпатов - Красная таблетка

Побойтесь бога, нет! Это будет делать ваш мозг. Перестаньте так серьёзно относиться к своей скромной персоне, которая ничего в действительности из себя не представляет.

Ваше сознание — тоже не бог весть что. Если у вас что-то и есть, то это ваш мозг. Он — это и есть вы, а не все эти виртуальные представительства без роду без племени — «личность», «сознание», «я», «персоналити».

Мы так настойчиво оберегаем эти свои фантомы, так боимся подвергнуть их риску, критике, неудаче, что готовы вообще ничего не делать, только бы они — эти фантомы — не облажались.

Но кого вы в такой ситуации защищаете? Себя? Нет.

Если бы вы могли чего-то благодаря подобной стратегии добиться, то это ещё, наверное, можно было бы считать «самозащитой».

Но вы же ничего в реальности таким образом не добиваетесь и ничего толком не выигрываете!

Вы защищаете свои невротические комплексы, свои собственные страхи, свои нажитые привычки, а не самих себя. Вы боитесь фантомных болей и защищаетесь от мифических угроз, тогда как действительные риски вы как раз недооцениваете. Так что это никакая не самозащита, а самое настоящее самовредительство.

Вы сами — это то действительное, что происходит в вашей жизни. Вы — это вовсе не то, что вы думаете про себя, не то, как вы выглядите в чьих-то глазах. Вы — то, что в вашей жизни реально происходит. Если же ничего осмысленного в ней не происходит, то и вас самих — маловато, вы — своя собственная тень.

Если вы хотите быть — состояться, жить полноценной жизнью, — вы должны действовать. Ждать чуда и защищать фантомы собственного «эго», навязанные вам обществом, — пустая трата времени.

Но как же нам заставить свой мозг работать на нас? Не является ли это каким-то странным парадоксом? Возможно ли это?

В конце концов, если он — всё, с чем мы имеем дело, то как нам его, прошу прощения, пнуть, чтобы он задвигался в нужном направлении? Откуда вообще возьмётся это «нужное направление», если не из него самого?

Всё правильно: если мы — это и есть наш мозг, то никаких чудес не предвидится. И я не хочу, чтобы вы думали, что они возможны.

Но есть одна специфическая функция мозга, которой мы до сих пор не уделили должного внимания, хотя именно в ней и кроется нужный нам ответ. Функция эта (и возможно, вы будете смеяться) называется — мышлением [29] Позволю себе оговориться: поскольку я действительно считаю мышление вообще самым важным, что только может быть, мне этой подглавки точно не хватит, и я ограничусь лишь самым кратким экскурсом, отвечающим задаче данной книги. .

Звучит, наверное, несколько странно. Все же уверены в том, что они и так постоянно думают. В чём тогда фокус?

Фокус в следующем: то, что мы традиционно считаем своим «думанием», на самом деле таковым не является. И если мы действительно рассчитываем на то, чтобы считаться «разумными» существами, нам нужно кое-что другое.

Но обо всём по порядку...

В то же самое время, когда Либет, Зимбардо и Канеман ставили свои эксперименты на людях, Эрик Кандель, в будущем нобелевский лауреат по физиологии и медицине, исследовал рефлексы аплизий.

Аплизия, или иначе «морской заяц», — это крупный моллюск и, возможно, самое примитивное лабораторное животное, какое только можно себе представить.

Однако ценность аплизий для нейрофизиологии переоценить невозможно. Дело в том, что у неё буквально видимые глазом, то есть очень крупные нейроны. Это обстоятельство и сделало аплизию идеальной моделью для изучения синаптических связей, составляющих, так сказать, плоть и кровь нашего с вами мышления.

В чём суть открытия Канделя, которое он сделал, изучая формирование условных рефлексов у моллюсков? Выяснилось, что процессы мышления и памяти приводят — внимание! — к анатомическим изменениям связей между нейронами.

Представьте себе два нейрона, которые общаются между собой с помощью нервных отростков. Когда один нейрон возбуждается, он сообщает об этом другому нейрону, выбрасывая в синаптическую щель специальные вещества — нейромедиаторы. До открытия Канделя это уже было доказанным научным фактом.

Непонятно было другое: нервные клетки общаются друг с другом постоянно, но где-то это общение — произошло и закончилось, а в каких-то случаях возникает запоминание, то есть чётко фиксируется определённая связь. Почему?

Если бы наш мозг был похож на фотоплёнку, то воспринимаемые нами события «засвечивали» бы какие-то зоны мозга, и там бы эта информация потом хранилась. Но этого не происходит: наш мозг — это не фотоплёнка, не жёсткий диск с файлами и даже не библиотека.

«Вы — это вовсе не то, что вы думаете про себя, не то, как вы выглядите в чьих-то глазах».

Однако что-то мы всё-таки запоминаем (хотя и с существенными искажениями), а кроме того, приходим к неким умозаключениям. То есть у нас формируются какие-то мысли, которые не сразу вылетают из головы, а держатся в ней и даже могут крутиться в нашем мозгу годами. Причём крутятся они, понятное дело, по вполне определённым нейрорефлекторным дугам, а не в каком-то мистическом эфире сознания.

Как всё это в нас держится так долго? Эрик Кандель с коллегами и дал объяснение этому загадочному феномену.

Оказалось, что в случае кратковременного и редкого взаимодействия нейронов друг с другом их контакт ограничивается лишь химической реакцией — переговорами между нервными клетками на уровне нейромедиаторов.

Но если нейрон возбуждается сильно и регулярно, то он не просто атакует своего соседа нейромедиаторами, но ещё и отращивает дополнительные синаптические «шипики» — своего рода присоски.

Эти «шипики» позволяют нейрону увеличить зону контакта с предпочтительным соседом, которого он вовлекает таким образом в их совместную реакцию.

Чем больше зона контакта, тем большее количество нейромедиаторов участвует в процессе этого разговора нейронов друг с другом. В результате соответствующий сигнал передаётся быстрее, а сам данный путь для нервного возбуждения оказывается предпочтительным. Можно сказать, что наше нервное возбуждение как бы замыкается в этой цепи и не может из неё вырваться.

Из чего следует, что если вы о чём-то думаете как-то, каким-то определённым образом (есть у вас, скажем, такое «мнение»), то это обстоятельство невероятно сложно изменить.Вы будете упрямо настаивать на своём и всё выкручивать так, чтобы эта ваша мысль была признана верной и даже основной. Ведь в противном случае вам придётся перестраивать свой мозг!

Но задумайтесь, какое отношение это случайное, по сути, сцепление ваших нейронов имеет к истине? Не обольщайтесь: истина и сцепление наших нейронов друг с другом — это две параллельные реальности.