Диана Акерман - Всеобщая история чувств

Проезжая по сельской местности летом на закате, встречаешь множество различных запахов: навоза, скошенной травы, жимолости, мяты, соломы, зеленого лука, цикория и гудрона от асфальтовой дороги. Встреча с новыми запахами – это одна из прелестей путешествия. На заре эволюции путешествовать приходилось отнюдь не ради удовольствия, а лишь ради пропитания, и запах играл существенную роль в жизни. Очень многие виды морских обитателей вынуждены сидеть и ждать, когда пища заплывет в рот или окажется в пределах досягаемости щупалец. Мы же, руководствуясь запахом, превратились в кочевников, способных сняться с места и отправиться на поиски пищи, охотиться и даже иметь какие-то пищевые предпочтения. Наши далекие предки – рыбы пользовались обонянием для того, чтобы искать брачного партнера или узнавать о приближении барракуды. Обоняние было также бесценным дегустатором, не допускавшим попадания в рот и, далее, в хрупкую закрытую телесную систему большинства ядовитых веществ. Обоняние появилось первым из чувств и оказалось настолько удачным, что небольшой клочок обонятельной ткани, венчавший нервный тяж, превратился в головной мозг. Полушария головного мозга некогда были отростками обонятельных стебельков. Мы мыслим , потому что обоняем .

Чувство обоняния, как и многие другие телесные функции, – это атавизм, сохранившийся со времен начала эволюции, когда мы обитали в океане. Чтобы слизистые мембраны могли уловить запах, пахучее вещество должно было сначала раствориться в воде. Несколько лет назад, плавая с аквалангом на Багамах, я впервые осознала две вещи: что мы носим океан в себе и что наши вены – это отражение приливов и отливов. Я, человеческое существо, женщина, оказавшись в безмятежном пульсирующем лоне океана, из которого многие миллионы лет назад явились наши предки, испытала такое потрясение, что у меня прямо под водой потекли слезы, и я смешала свою соленую воду с океанской. Эти мысли отвлекли меня; я оглянулась по сторонам, чтобы определить, где находится лодка и где я, и не смогла. Но это было не важно: дом был повсюду.

В результате этого кратковременного мистического единения с миром мои носовые пазухи заполнились, слизистые вдруг ощутили боль, и мне пришлось снять маску, прочистить нос, высморкавшись необычным способом, в два приема, и привести в порядок эмоции. Но я навсегда запомнила это ощущение родственности. Наша кровь – это по большей части соленая вода; раствор соли все еще необходим нам для увлажнения глаз и хранения контактных линз; о женских вагинах многие века говорили, что они пахнут рыбой. Более того, Шандор Ференци, последователь Фрейда, пошел еще дальше. В работе «Таласса, опыт генитальной теории» (Thalassa, Versuch einer Genitaltheorie) он пришел к выводу, что мужчины занимаются любовью с женщинами лишь потому, что женское влагалище источает запах селедочного рассола, и мужчины пытаются вернуться в первозданный океан. Бесспорно, это одна из самых курьезных теорий на этот счет. Правда, ее автор не выдвигает соображений по поводу того, зачем женщины связываются с мужчинами. Один исследователь утверждал, что «рыбный запах» – это не свойство вагины, а всего лишь следствие отсутствия гигиенических процедур после полового сношения, и причиной его является вагинит или оставшаяся сперма. «Если ввести сперму в вагину и оставить ее там, появится рыбный запах», – доказывал он. Этот тезис обладает определенной убедительностью с этимологической точки зрения – ведь во многих европейских языках жаргонные слова для выражения понятия «проститутка» происходят от индоевропейского корня «pu» – гниль, разложение. По-французски – putain; по-ирландски – old put; по-итальянски – putta; на испанском и португальском – puta. То же происхождение имеют английские слова «putrid» (гнилой), «pus» (гной), «suppurate» (гноиться) и латинское «putorius» (скунс, зверек из семейства куньих, выделяющий невероятно зловонную жижу). Название «skunk» (скунс) происходит от слова, которым индейцы-алгонкины называли хорька ( англ . polecat), а ведь именно этим словом в Англии XVI и XVII веков издевательски называли проституток. Мы не только обязаны океану чувствами обоняния и вкуса – мы до сих пор похожи на него запахом и вкусом.

Люди как таковые обладают сильным телесным запахом, и антрополог Луис С. Б. Лики считал, что наши предки могли вонять даже намного сильнее – так, что хищники предпочитали обходить их. Не так давно я изучала в Техасе летучих мышей. Я посадила большую индонезийскую летучую лисицу себе на голову, чтобы посмотреть, действительно ли она запутается в волосах, как утверждают легенды тех краев. Она не только не запуталась, но начала негромко кашлять от исходившей от меня смеси запахов мыла, одеколона, соленой влаги, масел и прочих человеческих ароматов. Когда я посадила зверька обратно в клетку, он долго чистился, как кошка, наверняка ощущая себя оскверненным контактом с человеком. Многие растения – например, розмарин или шалфей – в ходе эволюции выработали едкий запах, чтобы отпугивать травоядных; почему бы такому свойству не быть у животных? Природа редко отказывается от выигрышных стратегий. Конечно, некоторые представители рода человеческого пахнут сильнее, чем другие. Народная мудрость утверждает, что брюнеты, рыжие и блондины пахнут по-разному. Существует так много анекдотических свидетельств того, что каждой расе якобы присущ особый запах, зависящий от питания, образа жизни, обильной или скудной волосистости, и это обстоятельство трудно сбросить со счетов, несмотря на то что большинство ученых не решается затрагивать эту тему, опасаясь вполне возможных обвинений в расизме [17] Авторы статьи, опубликованной в Science несколько лет назад, установили, что у чернокожих мужчин пенисы больше, чем у белых, – то есть пенис кажется больше в спокойном состоянии из-за того, что гены – переносчики серповидноклеточной анемии предопределяют не полностью расслабленное, а полуэрегированное состояние пениса в покое. Мне сказали, что исследователи долго не решались опубликовать свои результаты и пошли на это с большими опасениями. – Прим. авт. . Исследований в области национальных и расовых особенностей запаха было совсем немного. В любом случае ни одна культура не «пахнет» лучше или хуже иной – просто по-другому, но эта разница как раз и может порождать оскорбительные обвинения представителей иных рас в том, что они «воняют». У азиатов меньше апокриновых желез в основании волосяных фолликулов, чем у жителей Запада, и поэтому они часто считают, что от европейцев пахнет тухлым. Сильный телесный запах встречается у японских мужчин так редко, что одно время пахнущих могли не допускать к службе в армии. Именно поэтому в быту жителей Азии так распространены ароматизаторы для помещений, а для тела встречаются редко. Острые запахи хорошо поглощаются жирами: если положить в холодильник лук или мускусную дыню и открытый кусок сливочного масла, оно пропитается этим запахом. Волосы также содержат жир, поэтому они оставляют сальные следы на подушках и салфетках, которыми накрывают подголовники в самолетах, и впитывают запахи – например, дыма или одеколона. Из-за сильной волосистости европеоиды и чернокожие потеют намного сильнее, чем азиаты, но одеколоны «кипят» в их жировых выделениях и испаряются, как на аромалампе.