Джон Медина - Правила мозга

Фильмы проходят потоком через зрительный нерв и попадают в таламус — то яйцеобразное образование в сердце нашего мозга, выполняющее функцию распределительного центра различных ощущений. Если сравнить поток зрительной информации с большой шумной рекой, то таламус — дельта реки. После того как информация покидает таламус, она разделяется на нейронные пути. Вероятно, тысячи мелких нейронных ручейков несут фрагменты исходных данных дальше в мозг. Информация сливается в расположенной в затылочной части зрительной коре головного мозга. Здесь происходит обработка визуальной информации. Положите ладонь себе на затылок. Сейчас ваша рука находится в сантиметре от участка мозга, которая в данный момент позволяет вам видеть эту страницу. От зрительной коры вас отделяет всего сантиметр.

Зрительная кора представляет собой большой участок, усеянный нейронами, через определенные соединения которых проходят различные потоки информации. Тысячи нейронных соединений выполняют различные функции. Некоторые, например, реагируют исключительно на диагональные линии, даже на определенные диагональные линии (одна область реагирует на линии, наклоненные под углом 40 градусов, другая — на линии, расположенные под углом 45 градусов). Одни обрабатывают только информацию о цвете зрительного сигнала; другие — о границах; третьи — о движении.

Повреждение области, обрабатывающей информацию о движении, приведет к необычным нарушениям — невозможности осознать, что движущиеся объекты, собственно говоря, движутся. Что весьма опасно, как показывает случай со швейцаркой по имени Герте. В целом у Герте было нормальное зрение. Она могла назвать объекты, находившиеся в поле зрения; узнавала людей — и родственников, и чужих; читала газеты. Но если она смотрела на скачущую по полю лошадь или движущийся по шоссе грузовик, то не видела движения. Перед ней возникали статические, моментальные снимки объекта. Герте не воспринимала непрерывное движение, она не осознавала изменение местонахождения объекта. Для нее не существовало никакого движения. Герте начала бояться переходить улицу. Мир, состоящий из снимков, не давал ей возможности определять скорость движения и местонахождение автомобиля. Она не знала, что машины движутся, и тем более движутся в ее направлении (хотя и распознавала машины и их номерные знаки). Герте даже утверждала, что разговор с человеком с глазу на глаз для нее то же самое, что и разговор по телефону. Она не замечала изменений в выражении лица собеседника при непосредственном общении. Она вообще не видела никаких изменений.

Своим примером Герте подтверждает модульную структуру зрительной обработки. Однако это связано не только с движением. Тысячи потоков, стремящихся в область зрительной коры, позволяют обрабатывать отдельные свойства поступающей информации об объектах. И если бы на этом обработка визуальных данных заканчивалась, мы воспринимали бы мир как неорганизованное буйство, подобное картинам Пикассо, как ночной кошмар, сотканный из фрагментированных объектов, безграничности переходов цвета, странных, несвязанных линий.

Однако это не так, ведь процесс продолжается. Когда поле зрения разделено на фрагменты, мозг принимает решение вновь собрать разрозненную информацию. Отдельные притоки начинают сливаться, объединяя данные, сравнивая результаты и посылая данные анализа высшему корковому центру, где собирается безнадежно запутанная информация из разных источников и на еще более сложном уровне производится ее интеграция. Далее визуальная информация передается по двум зрительным путям. Один из них называется вентральным, он обеспечивает распознавание формы и представление об объекте. Второй, дорсальный, связан с распознаванием положения объекта в пространстве и движения. «Ассоциативная зона» обеспечивает интеграцию сигналов — здесь они воссоединяются. И человек видит что-либо. Таким образом, зрение представляет собой не просто фотоснимок — это гораздо более сложный и многоэтапный процесс, чем фотосъемка. Ученые пока не достигли согласия в вопросе о том, почему происходит дробление и объединение воспринимаемых визуальных сигналов.

Такие сложные процессы, как зрение, трудно понять. Мы верим, что зрительный аппарат ежеминутно служит нам верой и правдой, обеспечивая стопроцентную точность представлений об окружающем мире. Почему? Потому что наш мозг настаивает на этом, чтобы помочь нам создать картину познаваемой реальности. Эту тенденцию можно объяснить на двух примерах. Первый касается людей, которые видят крошечного полицейского, которого нет, а второй связан с активным восприятием верблюдов.

Возможно, вы подумаете, уж не пьян ли автор, раз утверждает, что все мы активно галлюцинируем. Но это действительно так. Непосредственно в этот момент, читая книгу, вы осознаете части страницы, которых не существует, а это, дорогой друг, галлюцинация. Сейчас я продемонстрирую, что мозг любит подтасовывать факты и они не соответствуют на 100 процентов той информации, которую передают ему глаза.

Свой путь в глубины мозга зрительные сигналы начинают из особого участка сетчатки глаза — в этой необычной области отсутствуют клетки, обеспечивающие зрительное восприятие. Она называется слепым пятном. Вы когда-нибудь наблюдали два черных пятна в поле зрения, которые никак не пропадали? Это именно эти зоны. Но мозг, прибегая к хитрости, корректирует изображение. Когда зрительной коре посылаются сигналы, мозг распознает наличие пятен и принимает экстраординарное решение. Он анализирует визуальную информацию в радиусе 360 градусов вокруг пятна и высчитывает, что, вероятнее всего, на этом месте может быть. Затем, подобно графическому редактору на компьютере, заполняет это пятно. Это процесс заполнения, но его можно было бы назвать и подделыванием. Некоторые полагают, что мозг просто игнорирует недостаток зрительной информации, вместо того чтобы высчитать, чего не хватает. В любом случае выходит, что мы не получаем стопроцентно точного представления.

Итак, мозг обладает независимой системой обработки зрительных сигналов. Доказательством этого может служить сон, который вы видели прошлой ночью. Но насколько обманчива данная система, можно понять на примере феномена, известного как синдром Шарля Бонне. Этим расстройством страдают миллионы людей. Правда, многие из них не сообщают об этом и, возможно, поступают правильно. Люди с таким синдромом способны видеть вещи, которых нет в действительности, как будто бы в их мозге нарушен механизм заполнения слепых пятен. Некоторые из них внезапно замечают повседневные предметы домашнего обихода или посторонних людей, обедающих с ними за одним столом. Невролог Вилайанур Рамачандран описал случай из своей практики: его пациентка внезапно начала видеть двух крошечных полицейских, которые передвигались по полу, сопровождая еще более мелкого преступника в фургоне размером со спичечный коробок. Другие пациенты утверждали, что видят ангелов, коз в пальто, клоунов, римские колесницы и эльфов. Вид е ния часто происходят в вечернее время и обычно кратковременны. Чаще всего этим страдает старшее поколение, в особенности люди, имевшие ранее какие-либо расстройства зрения. Удивительно еще и то, что большинство из них знают, что в действительности видимых ими объектов не существует. Но никто не знает, почему так происходит.