Лиза Барретт - Как рождаются эмоции

Последние две функции требуют, чтобы другие люди — те, с которыми вы общаетесь, или те, на которых вы воздействуете, — согласились, что определенные состояния тела или физические действия выполняют конкретные функции в определенных ситуациях. Без этой коллективной интенциональности действия одного человека будут восприняты другими людьми как бессмысленный шум вне зависимости от того, насколько значимы они для него самого.

Предположим, что вы гуляете с подругой и видите мужчину, с силой топающего ногой по мостовой. Вы категоризируете этого мужчину как сердитого. Ваша подруга категоризирует его как подавленного. Сам мужчина полагает, что он просто сбивает грязь со своего ботинка. Означает ли это, что вы с подругой неправы? Может ли этот мужчина не знать в тот момент о собственной эмоции? Кто прав в этом случае?

Если бы это был вопрос физической реальности, вы определенно бы разобрались с этим делом. Если я скажу, что моя блузка сделана из шелка, а вы скажете, что она из полиэстера, мы можем провести химический анализ и узнать ответ. Однако в социальной реальности не бывает такой вещи, как точность. Если я скажу, что моя блузка красива, а вы скажете, что она ужасна, ни один из нас не будет объективно прав. То же самое относится к восприятию эмоций топающего человека. Эмоции не имеют «отпечатков», поэтому здесь не может быть точности. Лучшее, что вы можете сделать, — найти консенсус. Мы можем спросить других людей, с кем из нас они согласны по поводу блузки или топающего мужчины, или мы можем сравнить наши категоризации с нормами нашей культуры [307].

Вы, ваша подруга и топающий мужчина конструируют восприятие через предсказания. Сам мужчина может ощущать неприятное возбуждение, и он может категоризировать свои интероцептивные ощущения как случай «удаления грязи со своего ботинка». Вы можете конструировать восприятие гнева, а ваша подруга — восприятие подавленности. Каждый конструкт реален, поэтому на вопросы о точности в строго объективном смысле ответить нельзя. Это не ограничение науки: в первую очередь это просто неправильный вопрос. Нет никаких независимых от наблюдателя измерений, которые могут надежно и конкретно вынести решение по этому вопросу. Когда у вас нет объективного критерия для вычисления точности и вы остаетесь с консенсусом, это говорит о том, что вы имеете дело с социальной реальностью, а не физической [308].

Это легко понять неправильно, и это часто неправильно понимается, поэтому я поясню. Я не говорю, что эмоции — это иллюзии. Они реальны, но социально реальны — как в случае цветов и сорняков. Я не говорю, что все относительно. Если бы это было верно, цивилизация бы развалилась. Я также не говорю, что эмоции «всего лишь у вас в голове». Эта фраза примитивизирует мощь социальной реальности. Деньги, репутация, законы, правительство, дружба и религиозные воззрения тоже находятся «всего лишь» в умах людей, но люди живут и умирают ради них. Они реальны, поскольку люди соглашаются, что они реальны. Но и они, и эмоции существуют только при наличии воспринимающих людей.

Представьте, что вы залезли в пакет с картофельными чипсами и обнаружили, что предыдущий съеденный вами кусочек был последним. Вы ощущаете разочарование, что пакет пуст, облегчение, что не добавите себе лишних калорий, легкую вину, что умяли целый пакет, а также желание съесть еще один чипс. Я только что изобрела понятие эмоции, для которого в английском языке, несомненно, нет никакого слова. И все же, когда вы читали мое длинное описание этого сложного ощущения, вы, вероятнее всего, смоделировали всю ситуацию, вплоть до шелеста пакета и безрадостных мелких крошек на его дне. Вы испытали эту эмоцию без отдельного слова для нее.

Ваш мозг совершил это действие, сочетая случаи уже известных вам понятий, таких как «пакет», «чипсы», «разочарование», «облегчение», «вина» и «голод». Эта мощная способность понятийной системы вашего мозга, которую в главе 5 мы называли комбинированием понятий, создает ваш первый случай этой новой связанной с чипсами категории эмоций, готовой для симуляции. Теперь, если я назову мое творение словом «бесчипсовость» и научу ему своих сограждан, оно станет в точности таким же реальным понятием эмоции, как «счастье» и «печаль». Люди смогут прогнозировать с его помощью, категоризировать с его помощью, регулировать бюджет тела с его помощью и конструировать разнообразные случаи бесчипсовости в различных ситуациях.

Это приводит нас к одной из самых смелых идей в этой книге: понятие эмоции необходимо вам, чтобы испытывать или воспринимать соответствующую эмоцию. Это требование. Без понятия «страх» вы не можете испытывать страх. Без понятия «печаль» вы не сможете воспринимать печаль другого человека. Вы можете научиться нужному понятию или сконструировать его на месте с помощью комбинирования понятий, но ваш мозг должен уметь создавать это понятие и создавать предсказания с его помощью. В противном случае вы будете слепы в отношении этой эмоции.

Я понимаю, что эта идея звучит необычно, поэтому давайте рассмотрим несколько примеров.

Скорее всего, вы незнакомы с эмоцией под названием liget . Это ощущение буйной агрессии, испытываемой племенем охотников за головами илонгот с Филиппин. Liget включает сильное стремление, страсть и энергию при опасном вызове, когда группа людей соревнуется с другой группой. Опасность и энергия вливают чувство близости и общности. Liget — это не просто психическое состояние, а сложная ситуация с социальными правилами в отношении действий, выполняемых вами в это время, и в отношении того, как другие люди должны обращаться с вами. Для членов племени илонгот liget настолько же реальная эмоция, как счастье и печаль для вас.

Люди западной культуры, разумеется, испытывают приятную агрессивность. Атлеты ощущают ее в пылу соревнований. Киберигроки культивируют ее, проходя шутеры-стрелялки. Однако эти люди не испытывают liget со всеми ее предписанными действиями, изменениями бюджета тела, коммуникацией, смыслом и социальным воздействием, если только они не могут сконструировать понятие liget с помощью понятийного комбинирования. Liget — это цельный понятийный пакет, и если ваш мозг не может создать такое понятие, вы не можете испытывать liget , хотя вы можете испытывать ее компоненты: приятный аффект с высоким возбуждением; агрессивность; волнующее ощущение стремления к риску или ощущение братства из-за принадлежности к какой-то группе.

Теперь рассмотрим понятие эмоции, которое совсем недавно было усвоено американской культурой. На недавней встрече с сотрудниками моей лаборатории я узнала, что один знакомый (назовем его Роберт) не преуспел в получении Нобелевской премии. В прошлом Роберт общался со мной с пренебрежением (это вежливый эвфемизм для фразы «он вел себя как задница»), так что, когда я услышала эту новость, должна признаться, что испытала сложное эмоциональное переживание: некоторое сочувствие к Роберту, плюс небольшую долю удовлетворения от его неудачи, плюс огромный вал вины за свою мелочность, а также смущение, что кто-нибудь может обнаружить мое недоброжелательное чувство.