Джорджио Нардонэ - Страх, паника, фобия. Краткосрочная терапия

Т.: И, когда вы дома, кто-то или что-то вынуждает вас тем или иным способом вести себя определенным образом. (Молчание.)

П.: Я Не знаю. Я не знаю, что… (молчание). Я не знаю, почему это происходит, потому что, если бы меня спросили, мне лучше быть дома или ходить на работу, я бы ответила, что мне лучше дома. То есть…

Т.: Конечно, дома более удобно, более спокойно.

П.: Да, я более… расслабленная, нет необходимости сердиться, работать, в общем. Кроме того, работа, которую я выполняю, не так, чтобы она приносила мне максимум удовлетворения, это самая обычная работа, то есть, работа… из тех типов работы, которые выполняешь, чтобы только дожить до 27-го. В общем, вот что я хотела сказать… стало быть, не так, чтобы я шла на работу счастливая: «Ах, как здорово, завтра понедельник!», однако это то, что я в конечном итоге умею делать, то есть, хочу сказать, что оставаться дома… Я не так уж сильна в качестве домохозяйки… в этом проблема…

Т.:…

П.: Еще и потому, что, как мне кажется, я никогда бы и не смогла стать достаточно хорошей домохозяйкой, поскольку мне всегда приходит на ум, что я могла бы сделать что-нибудь еще или лучше. Я из тех, что все переворачивают… то есть, для того чтобы сделать что-то, я должна сначала разрушить то, что было. Мне не удается… Я всегда говорю, что я максимально склонна к беспорядку, чудовищным образом, то есть, я не вижу порядка: я вхожу в дом и кладу то, что у меня было в руках, на первую попавшуюся полку, и это может происходить в течение целого месяца, а я даже не замечаю этого. То есть у меня нет чувства порядка. Иногда я концентрируюсь именно на этом, и говорю себе: «Посмотрим посторонним глазом: в этом доме царит страшный беспорядок», иначе я не вижу его. Если я решаю навести порядок, я снимаю все с полок, чтобы расставить вещи в порядке. Когда мы решили установить книжные полки в доме, в общем, книжные полки появились, после того как мы уже прожили определенный период в этом домё, и я месяцами держала наши книги в разных шкафах, под кроватями… Потом доставили одну часть книжных полок, сначала только одну лишь часть, и все. Любой нормальный человек, из тех, что живут в нормальной семье, что решают делать вещи нормальным образом, взял бы сначала несколько коробок из тех, что больше всего мешают, и выложил бы их на книжную полку. Я — нет. Я вытащила все книги и разложила их по всей гостиной. Я задалась целью заполнить каталожные карточки на каждую книгу, претендуя на то, чтобы расставить их в логичном порядке. Это приводило в смятение всех, кто был вокруг меня, потому что, я всегда говорю, что у моего мужа есть чувство эстетического порядка, то есть: книги, которые хорошо смотрятся, должны быть выставлены в особом месте… И тогда возникла проблема: в определенный момент все книги были расставлены в эстетическом порядке, я больше ничего не находила, и тогда мы нашли компромисс, мы нашли эстетический порядок, который отвечал и логическим критериям. И это случается со мной во всех делах. Но если я должна наводить порядок… Если я должна убраться в одной комнате, я не могу просто вытереть пыль с поверхностей… я должна убрать все вещи, поэтому я на это трачу обычно в три раза больше времени, чем..: нет, в десять раз больше времени, чем тратит нормальный человек на уборку дома. Никогда не возникает ситуация, в которой я могла бы сказать: «Вот теперь все хорошо», также и потому, что, как я уже сказала, имеют место эти промежуточные стадии, в которые я не отдаю себе отчета в том, что происходит. И это довольно трагично для тех людей, которые не такие, как я.

Т.: Хорошо, но вы на этой неделе избегали делать что-то?

П.: Нет. Один раз я попробовала отложить на потом. Я отложила на потом в надежде, что кто-нибудь, движимый жалостью, решится пойти со мной в супермаркет. Потом в результате никто не решился на это, и мне пришлось собраться и пойти, и я пошла туда, несмотря на то, что это одна из вещей… В общем, я попробовала, немного отсрочила, но потом сделала.

Обнадеживающее реструктурирование достигнутых с помощью метафоры результатов

Т.: Вот, с моей точки зрения вы теперь должны думать о том, что раз мы дошли до девяноста, должны дойти и до ста. Эти последние десять ступенек — как если бы мы поднимались по витой лестнице, как та, что находится в Башне Азинелли: [34] Башня Азинелли — одна из башен, расположенных при входе на территорию города Болонья (Италия). Построена в 1109 г., имеет высоту 97,2 м. Внутри башни — витая открытая лестница из 498 ступенек. — Прим. пер. она идет вдоль стены, а в середине видна пропасть, это ужасно! Башня Азинелли прекрасна, там видно, насколько мы поднялись вверх. Вы хорошо делаете, оглядываясь, на сколько ступенек мы поднялись, но если вы посмотрите вперед, то увидите, что остался еще десяток ступенек. И последние десять ступенек очень отличаются от первых девяноста, в том смысле что они не являются настоящими ступеньками, каждая из них — как маленький подъем. Следовательно, по ним легче идти, не надо поднимать ноги, можно шагать нормально, однако для этого нужно побольше спокойствия, нужно идти потихоньку, медленно, не спеша. И еще нужно иметь в виду, что теперь важно изменить некоторые базовые привычки, некоторые умственные дурные привычки, к которым мы можем вновь вернуться не потому, что нам страшно, а в силу дурной привычки, в силу взятой на себя роли, в силу полученных навыков. Сейчас это — очень важный момент, в который следует установить новое равновесие, не испытывая больше нужды в посторонней поддержке. Это означает, в том числе, необходимость задуматься о той роли, которую вы играете внутри группы людей, с которыми вы живете. Вы хотите поговорить со мной об этом? В прошлый раз вы говорили, что играете роль «исповедника» для всех. А что вы сейчас наблюдаете? (молчание).

П.: Не знаю. Думаю, что у меня ощущение того, что, хорошо это или плохо… то есть, я надеюсь, что мое «улучшение», скажем так, не приведет других к… Они все очень ждут, чтобы я вновь стала безупречной. Мне чувствуется, что они таким образом вновь немного будут пользоваться мной, вновь будут использовать меня… в положительном смысле. Однако я больше не расположена к этому, мне это дает ощущение…

Т.: Что вас эксплуатируют.

П.: Да, эксплуатируют, назовем это так.

Фокусирование внимания на второстепенной проблеме в семейных отношениях и стратегическое предписание способа общения, направленное на решение этой проблемы

Т.: Вас эксплуатируют в том смысле, что ориентируются на вас, как на кого-то, кому можно довериться… или в каком-то другом смысле?

П.: Я всегда считала, я тогда считала, что быть почти совершенной — это максимальное достижение. Я была очень довольна собой, если честно сказать, потому что я очень хорошо умела себя контролировать. И это позволяло другим, а может, для них это и не совсем так, в любом случае, быть совершенно самими собой и, стало быть, позволять себе взрывы раздражения… за мой счет. То есть, я считала, что за мой счет, поскольку… я была очень счастлива оттого, что я такая, что я всегда себя хорошо контролирую, что я никогда не повышаю голос. Нет, не просто «повышать голос», я могла повысить голос во время дискуссии, но, хочу сказать, я очень вдохновляюсь во время теоретических дискуссий, но никогда не была такой уж способной к тому, чтобы выступить на переднем плане… рисковать собой, не знаю, как лучше это выразить. Что же касается чувств… то есть, я могу спорить почти до ссоры: когда идет дискуссия, я обычно… обычно чувствую себя так, как будто тема спора не слишком разжигает меня, по крайней мере, так всегда происходило. Это было, с одной стороны, очень полезно для всех окружающих меня людей. По моему мнению, для всех, потому что, хочу сказать, что человек, который не согласен с тобой, но при этом просто говорит: «Ну что ж, я не согласна» или просто уступает, гораздо удобнее в общении, чем человек, который тебе всегда противоречит. В любом случае, это потом создало такую странную ситуацию, при которой окружающие меня люди в определенный момент решили, что я, в конечном итоге, не слишком чувствительна, вплоть до того, что стали позволять себе определенный тип поведения, и никогда не задавались вопросом, могут ли их жесты ранить также и человека, который внешне кажется совершенно неуязвимым. Можно, конечно, сказать: «Что ж, это моя вина», потому что было бы достаточно ответить: «Я не хочу, чтобы ты мне это говорил» или же «Это плохо, что ты так себя ведешь»; может быть, это так и есть. Однако я хочу сказать, что я считаю, я не отрицаю тот факт, что кто-то может иметь чувствительность, которая отличается от моей. Мне кажется, что это совершенно нормально, что разные люди по-разному реагируют в определенных ситуациях, мне кажется, что я всегда внимательно относилась к тем, кто находился передо мной. Однако мне не кажется, что и ко мне относились таким же образом…