Идрисс Аберкан - Свободу мозгу! [Что сковывает наш мозг и как вырвать его из тисков, в которых он оказался]

Этот принцип совершенно не соблюдается во французском образовании и породил культуру обучения, основанную на поражениях и страданиях. Я до сих пор помню совет моего отца: «Если захочешь в университете взяться за математику, никогда не пользуйся французскими учебниками. Возьми русский или американский учебник. Последний, например, начинается с вопроса: „Сколько будет 1 + 1?“ И он поведет тебя от успеха к успеху и так до гипотезы Римана. А французский учебник сразу же подставит тебе подножку. От задачи к задаче тебя будут преследовать головоломки, всякие хитрости, ты будешь ощущать собственную неполноценность и расстраиваться, насколько учебник умнее тебя. Все кончится тем, что ты его закроешь» [136] Из-за этой поистине спартанской педагогической требовательности во Франции нет средней успеваемости по математике: результаты теста PISA показывают, что есть как одаренные и хорошо знающие математику люди, достойные медали Филдса, так и полные неучи, убежденные, что математика не для них. А золотой середины просто не существует (прим. авт.). . И эта педагогическая непримиримость далеко не миф. Это касается даже видеоигр. Французские компании 90-х годов прославились производством гораздо более сложных игр (вроде легендарного Infogrames) по сравнению с американскими.

Никогда не следует пренебрегать «познавательным подъемом» ученика и никогда не следует его гасить, видя в этом особенную доблесть. Наоборот, нужно культивировать в нем «ощущение могущества» и убедить в том, что он все может. Люди, годами пребывающие в состоянии выученной беспомощности, никогда не смогут добиться личностного расцвета, чего не скажешь о тех, которым все по плечу. Но первые всегда будут тише и послушнее вторых. Не трудно понять, в чью пользу общество, и тем более школа, сделают выбор — в пользу расцвета личности или покорности.

2. Эксперимент: голубые глаза против карих

После смерти Мартина Лютера Кинга учительница Джейн Эллиот решила объяснить своим ученикам, что такое расизм, и прочла им молитву племени сиу: «О Великий Дух, не дай мне осудить кого-либо прежде, чем я не пройду хотя бы милю в его мокасинах». А потом прокомментировала: «Когда белые собираются вместе поговорить о расизме, выясняется, что все они проявляют полное незнание предмета».

Заручившись согласием своих восьмилетних учеников, она поделила класс на две группы: в одну вошли дети с голубыми глазами, а в другую — с карими. В первый день эксперимента учительница объявила, что голубоглазые лучше всех и могут больше бегать на переменах, вкуснее есть и пользоваться новым спортзалом. Она объяснила, что привилегии лучшей группы объясняются расовыми преимуществами и интеллектуальным превосходством. Эллиот пошила коричневые воротнички для кареглазых, а голубоглазые собственноручно надели их на соперников, чтобы те еще больше выделялись. Она посадила голубоглазых за первые парты, а кареглазым достались места в конце класса. Естественно, голубоглазые были польщены и играли только друг с другом.

Вначале дети всячески сопротивлялись идее их собственного превосходства, но Эллиот удалось сломить их сопротивление, ради этого она лгала и заявляла: «Научно доказано, что пигментация глаз обратно пропорциональна интеллекту». Очень скоро успеваемость кареглазых резко снизилась, в частности по математике. Индивидуальное поведение детей также изменилось: голубоглазые проявили склонность к доминированию, презрительному отношению к окружению и садизму, а кареглазым стали свойственны покорность, пессимизм и послушание.

Через некоторое время Эллиот поменяла роли и надела постыдные воротнички на голубоглазых учеников. Но в этот раз она не наблюдала столь выраженного превосходства со стороны группы, которая еще совсем недавно была жертвой сегрегации. Этот урок с цветом глаз редко считается эффективным в борьбе с расизмом [137] Pedersen, A., Walker, I., Rapley, M. et Wise, M., «Anti-racism-what works? An evaluation of the effectiveness of anti-racism strategies», prepared by the Centre for Social Change & Social Equity for the Office of Multicultural Interests, Perth, 2003 (прим. авт.). , зато идея о чужих мокасинах подтверждена другим экспериментом в виртуальной реальности, когда исследователи заставили испытуемого почувствовать себя негром [138] См. стр. 214 «Чтобы победить расизм, стань черным» (прим. авт.). .

3. Эффект Пигмалиона

Этот эффект давно известен: если преподаватель ждет от ученика хорошей успеваемости, то он действительно будет хорошо учиться, а если уже не надеется, что он добьется высоких результатов, то ученик может остаться двоечником. Именно поэтому Мария Монтессори предложила неуклонно следователь правилу, согласно которому учитель должен воздерживаться от негативных мыслей в отношении любого ученика (плохое отношение, сколько бы его ни скрывали, может проявиться в языке тела, во времени реакции и т. д.). Она опасалась, как бы негативная мысль в сочетании с выученной беспомощностью не придала школьнику негативный импульс на все время обучения.

Дети, да и взрослые часто подстраиваются под образ, который сложился о них у окружения, потому что лучше быть конформистом, но плохим, чем нонконформистом, но хорошим.

Эффект Пигмалиона прекрасно иллюстрирует эксперимент Леноры Якобсон и Роберта Розенталя в 60-х годах. Они измерили IQ учеников начальной школы в Калифорнии, не познакомив с его результатами учителей. Далее они произвели случайную выборку детей (например, одного из пяти) и сообщили учителям, что именно у них самый высокий уровень интеллекта. Исследователи протестировали еще несколько классов и назначили «ложных лучших учеников», чтобы потом сравнить результаты. За год общий IQ увеличился у всех детей, но у «ложных лучших учеников» он увеличился значительно больше. Т. е. ожидания учителя имеют большое влияние на успеваемость.

Худший страх для ребенка — изгнание. Самое страшное для подростка, а затем и для взрослого человека — быть отвергнутым своей группой, потому что группа — это выживание (что особенно ярко проявляется в тюрьмах). Этот феномен достался нам в результате эволюции. Дети, да и взрослые часто подстраиваются под образ, который сложился о них у окружения, потому что лучше быть конформистом, но плохим, чем нонконформистом, но хорошим. Университеты тоже основаны на конформизме.

Насчет семьи. Когда отец говорит своему сыну: «Ты не успеваешь по математике, но у меня оценки были не лучше твоих», то думает, что поддерживает своего сына. На самом деле он ошибается, потому что ставит перед ребенком следующую дилемму: «Если я буду продолжать получать плохие оценки по математике, мой отец узнает себя во мне, а если я буду хорошо учиться, то отец увидит во мне чужого и отвергнет».