Константин Платонов - Психология религии.

В разгар корейской войны 11 сентября 1950 года в «Нью-Йорк таймс» можно было прочесть следующее:

«Скорбящие родители, чьи сыны были мобилизованы для службы в боевых частях, услышали вчера в соборе святого Патрика, что смерть в бою является частью божьего плана, имеющего целью населить царство небесное».

Еще откровеннее слова одного из английских священнослужителей, сказанные им в проповеди в 1954 году.

— Водородная бомба не является самой большой опасностью нашего времени, — сказал он. — В конечном счете самое большее, что она может сделать, — это перенести значительное число человеческих существ из этого мира в другой, в более жизненный, мир, в который они однажды так или иначе попадут.

Вот куда может привести психология веры в бессмертие!

И все же бессмертие человека есть. Оно — в делах его, оставленных грядущим поколениям. Бессмертие человека не только в произведениях искусства, науки или техники. Человек, выстроивший дом, в котором будут жить люди, или посадивший дерево, под которым будут играть дети, тем обеспечил себе бессмертие на срок жизни дома или дерева. Учитель обретает бессмертие в делах своих учеников. И это уже не иллюзия бессмертия.

Все остается людям!

В Москве, в одном из залов Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, находится стела XVIII века до н. э. Стела — это вертикальная плита или колонна с изображениями и текстом, поставленная для увековечивания какого-либо важного события. На этой стеле изображен вавилонский царь Хаммурапи (1792–1750 гг. до н. э.), получающий от верховного бога солнца и правосудия Шамаша свод законов, а ниже высечены клинописью 282 статьи этого закона.

Закон царя Хаммурапи — один из первых юридических кодексов по гражданскому, семейному и уголовному праву. Но чтобы укрепить его значение, государственная власть использовала авторитет и силу религии.

Библия полна указаний не только юридического и морального, но и санитарно-гигиенического характера. И перед каждым из них стоят слова:

— И сказал бог Моисею (или кому-либо другому)…

Так делали не только Хаммурапи и авторы Библии. Очень многие законодатели пытались укрепить законы государственного права силой религиозного чувства. А моральные нормы в большинстве своем опирались на религиозные каноны.

Но ни одна религия в мире не могла создать общества, в котором бы выполнялись моральные нормы, предписываемые ее канонами. В этом убийственная слабость религии.

Теперь наука знает, почему это так происходит. Марксизм, открыв закон развития общества, показал, что в основе жизни общества лежат экономические законы и прежде всего производственные отношения людей, что общественное бытие определяет и общественное и индивидуальное сознание, что и религия, и наука, и искусство, и сами моральные нормы являются надстройкой, а базисом, основой является экономика общества. Но какой огромный путь должно было пройти человечество, чтобы понять эти законы!

Те, кто в своих кодексах восставал против земного деспотизма, нередко пытались обойтись без идеи бога. Тому свидетельства — Великая хартия вольностей, написанная в 1215 году восставшими английскими феодалами, и Декларация прав человека и гражданина, провозглашенная в 1789 году французской буржуазной революцией.

Но только моральный кодекс строителя коммунизма, включенный в Программу Коммунистической партии Советского Союза, проводя в жизнь лозунг «все для человека», полностью и последовательно исходит из законов развития человеческого общества.

И история, и психология убедительно говорят, что в структуру религиозной психологии существенным компонентом входит психическое состояние пассивности. Конечно, история религии знает не один случай использования стенического религиозного фанатизма, мобилизующего активность масс. Сюда относятся проповедь газавата («священной войны против иноверных») исламом, христианством — крестовых походов, выступления кальвинизма во время буржуазных революций и т. д. Самыми бескомпромиссными и упорными были религиозные войны.

Но во всех этих случаях религиозное чувство было только толчком, мобилизовавшим другие чувства, которые затем укрепляли его в свою очередь. Именно потому К. Маркс так ярко и убедительно сказал о сущности религии:

— Религия — это вздох угнетенной твари.

В.И. Ленин также подчеркивал ее связь с угнетением, придавленностью, усыплением активности, в частности в классовой борьбе. Так, в письме М. Горькому, посвященном разбору ошибок последнего в оценке религии, В.И. Ленин в ноябре 1913 года писал, что «бог есть (исторически и житейски) прежде всего комплекс идей, порожденных тупой придавленностью человека и внешней природой и классовым гнетом, — идей, закрепляющих эту придавленность, усыпляющих классовую борьбу». В этом же письме он писал: «Никогда идея бога не „связывала личность с обществом“, а всегда связывала угнетенные классы верой в божественность угнетателей».

Пассивность, как свойство религиозной психологии, особенно типична для современных религиозных людей. И без понимания психологии пассивности сейчас трудно понять психологию современного верующего.

В пассивности и активности отчетливо видно различие, а также единство и взаимовлияние трех видов психических явлений: психических процессов, психических состояний и свойств личности. Если состояние активности связано с возбуждением коры головного мозга, то пассивность всегда связана с более или менее глубоким и разлитым по коре торможением.

Посмотрите на людей в церкви, синагоге, мечети. За исключением относительно небольшого числа фанатически или даже «умиротворенно» молящихся, они являются прекрасным объектом для изучения пассивности, а иногда и скуки.

Внушение и самовнушение, лежащие в основе исцелений, которые выдаются за чудеса во всех религиях, — это также проявление пассивности верующих, говоря психологическим языком, и результат торможения определенных участков коры головного мозга, говоря языком физиологов.

Но нелепо было бы считать, что пассивность всегда выступает отрицательным явлением в жизни человека. Тогда нужно было бы отрицать пользу сна. Ведь и сердце именно потому всю жизнь бьется, что периоды активности у него все время сменяются периодами пассивности. Состояние временной пассивности полезно, однако нельзя не напомнить, что, как показал И.М. Сеченов, при утомлении так называемый активный отдых, т. е. смена деятельности, более полезен, чем чисто пассивный отдых.

Но совсем плохо, когда пассивность из временного состояния благодаря частому повторению превращается в стойкие черты личности и тем более в черты характера человека, т. е. такие свойства личности, которые проявляются систематически в различных видах деятельности.