Эрих Нойманн - ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СОЗНАНИЯ

Одержимость архетипом снова связывает индивида с человечеством: он окунается в поток коллективного бессознательного и преобразуется вследствие активации своих собственных коллективных пластов. Вполне естественно, что такое ощущение первоначально являлось священным событием и праздновалось группой как коллективное явление. Подобно религиозным празднествам, которые были и до сих пор остаются преимущественно групповыми явлениями, искусство также раньше являлось коллективным явлением. Искусство, поскольку оно имеет отношение к отображению архетипических символов в танце, пении, скульптуре и пересказе мифов, всегда было тесно связано с сакральной сферой, оно сохранило свой коллективный сакральный характер даже в более поздние времена, как мы можем видеть из греческой трагедии, средневековых пьес-мистерий, церковной музыки и т. п. Только постепенно, с развитием индивидуации, перестает проявляться его коллективный характер, и индивидуальный поклонник, зритель или слушатель, выходит из группы.

Культура нации или группы определяется действием в рамках ее архетипического канона, который представляет ее высочайшие и глубочайшие ценности и который организует ее религию, искусство, праздники и повседневную жизнь. До тех пор, пока культура находится в состоянии равновесия, индивид надежно защищен культурным каноном, питается его жизненной силой, но и прочно удерживается им.

То есть, пока он окружен культурой своей группы, его психическая система уравновешена, потому что его сознание защищает, развивает и обучает традиционный "небесный мир", продолжающий жить в коллективных ценностях, а его сознательную систему компенсируют архетипы, воплощенные в проекциях религии, искусства, обычая и т. п. Всегда, когда возникает критическая ситуация, индивидуальная или коллективная, мгновенно происходит обращение к носителям канона. Будут ли это жрецы, пророки и священники или комиссары, вожди, министры и должностные лица — зависит от канона, а также от того, основаны ли его главные положения на демонах, духах, богах, единственном Боге или на идее дерева, камня, животного, священного места и так далее.

В любом случае психологическим следствием такого обращения будет равновесие, вызванное переориентацией на превалирующий канон и воссоединением с коллективом, и в результате этого — преодоление кризиса. До тех пор, пока сеть ценностей остается доступной, средний индивид находится в безопасности в своей группе и своей культуре. Другими словами, существующих ценностей и существующих символов коллективного бессознательного достаточно, чтобы обеспечивать психическое равновесие.

Все символы и архетипы являются проекциями формирующей стороны человеческой сущности, создающей порядок и определяющей значение. Поэтому символы и символические фигуры являются доминантами каждой цивилизации, как ранней так и поздней. Они — кокон значения, который человечество сплетает вокруг себя, и все исследования и интерпретации культуры являются исследованием и интерпретацией архетипов и символов.

Коллективное воспроизведение ключевых архетипов в религиозных празднествах и в связанных с ними видах искусства придает смысл жизни и насыщает ее эмоциями, высвобождаемыми надличностными психическими силами, стоящими на заднем плане. Наряду с религиозным и сакральным восприятием архетипов следует также принять во внимание их эстетическое и катарсическое действие, если пренебречь примитивными состояниями одержимости, вызываемыми опьяняющими напитками, сексуальными излишествами или садистсткими оргиями. Здесь мы снова можем проследить постепенное изменение направления развития.

Поначалу все подчинено бессознательному эмоциональному давлению символов, появляющихся в ритуале, цель которого заключается в их представлении и "введении в действие". В древних церемониях коронации, например, символ и ритуал все еще остаются полностью тождественными достойной подражания жизни короля. Позднее церемония принимает форму священнодействия, "разыгрываемого" коллективом для коллектива, хотя оно все еще наделено всей силой магии и ритуальной действенности.

Постепенно смысл символа выкристаллизовывается, обособляется от действия и становится культурным содержимым, доступным сознательному постижению и интерпретации. Хотя ритуал исполняется как и прежде, он превращается в что-то вроде игры, несущей значение — как, например, обряды инициации — и интерпретация представленных в нем и вводимых в действие символов становится существенной частью посвящения. Таким образом, акцент смещается на сознательную ассимиляцию и укрепление Эго. [13]

Закон компенсации продолжает действовать как выражение центроверсии во всей области культуры до тех пор, пока эта культура находится "в равновесии". Компенсация коллективного посредством вмешательства надличностных компонентов культурного канона и их влияния на религию, искусство и обычай никоим образом не является только "ориентирующей", то есть, определяющей значение и ценность; она также несет с собой эмоциональную свободу и перенастройку. Эта эмоциональная компенсация становится все более и более важной по мере того, как увеличиваются дифференциация и специализация системы сознания.

Показательную аналогию можно видеть в сновидениях - компенсации сознания, которую направляет центроверсия. Необходимое для сознания содержимое предоставляется ему в сновидении под руководством центроверсии, которая стремится установить равновесие и пытается исправить отклонения, односторонность и оплошности, угрожающие целому.

Сновидение, если оно понято, изменяет сознательную ориентацию и, кроме того, вызывает перенастройку сознания и личности. Эта перенастройка проявляется в полном изменении позиции — после сна, например, мы просыпаемся освеженными, бодрыми, полными энергии, или, опять же, мы можем проснуться подавленными и не в духе, апатичными или возбужденными. Представляется также, что может быть изменен и эмоциональный заряд содержимого сознания. Неприятное содержимое вдруг кажется восхитительным и потому существенно иным; вещи, которые привлекали нас ранее, кажутся бесцветными, наши желания внушают нам отвращение, недостижимое становится настоятельной необходимостью и так далее и тому подобное. [14]

Таким образом, эмоциональная перенастройка сознания вызывает бессознательную переориентацию его активности. У больных людей перенастройку осуществляют бессознательные констелляции, которые, будучи не встроенными в целостную структуру, могут расстроить и, возможно, даже разрушить жизнь, но у здорового человека перенастройка направляется центроверсией, и в этом случае эмоциональность — это все то, что положительно стимулирует человека и приводит его в движение, притягивает или отталкивает. Там, где этого нет, существует только апатия: мертвые знания, мертвые факты, бессмысленные данные, несвязанные, безжизненные детали и безжизненные взаимоотношения. Но когда появляется эмоциональный компонент, он вызывает поток либидо, который пробуждает интерес, новые констелляции и новое психическое содержимое снова приходят в движение. Этот интерес может выражаться преимущественно бессознательно, как что-то вроде направляющей эмоциональности; ибо интерес, который мы можем направлять сознательно, является лишь небольшим притоком основного бессознательного потока, протекающего сквозь психику и регулирующего ее жизнь.