Питер Шварц - В защиту эгоизма

Другой пример — шахиды, люди, которые по собственной воле подрывают себя, чтобы унести с собой как можно больше человеческих жизней. Они поступают жертвенно. По чужому приказу они взрывают детей в школьных автобусах, потому что их лидеры говорят, что тем самым они совершают «величайшее благо». Их духовные наставники уверяют, что единоверцы будут благодарить их и что они исполняют волю Аллаха.

А чудовищные зверства нацистов? Адольф Эйхман, ответственный за массовое уничтожение евреев, позднее так рассказывал о своем отношении к работе:

С детства я был приучен к беспрекословному послушанию, я впитал его с молоком матери. <���…> Я не мог и помыслить о том, чтобы ослушаться. <���…> Только теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что быть послушным и выполнять чужие приказы очень удобно. Это избавляет от необходимости думать14.

Именно так и думали нацисты, начиная от рядовых и кончая высшими чинами. Когда закончилась война, у солдата, служившего охранником в одном из концлагерей, спросили, испытывал ли он жалось к заключенным. «Конечно, испытывал, — ответил солдат. — Но я старался побороть ее. Я должен был пожертвовать своими переживаниями ради великого дела»15. Комендант Освенцима Рудольф Гёсс рассказывал, что испытывал примерно те же чувства, когда поступил приказ уничтожить заключенных: «В тот момент я не рассуждал. Приказ есть приказ, и я должен был его выполнить. Я не знаю, зачем было нужно убивать евреев. Я не имел права рассуждать об этом»16.

На поприще самоотречения все эти люди достигли совершенства. Их объединяла одна характерная черта — нежелание думать. Единственной возможностью не замечать зло был полный отказ от оценок, отключение мозга. Они верили в самопожертвование, но первое, чем они жертвовали, — это способностью мыслить. Все эти самоотверженные убийцы гнали из головы любую мысль. Пусть за них думают другие — руководители социалистического государства, исламские лидеры или нацистские вожди. Так люди превращались в зомби — в послушных рабов, готовых на самое чудовищное преступление. Для собственного успокоения они могли лишь то и дело повторять: «Мне так сказали, и кто я такой, чтобы возражать?»

Суть менталитета альтруистов как нельзя лучше сформулировал основатель гестапо Герман Геринг. Оправдывая экономическую политику Гитлера, он сказал: «Если фюрер захочет, чтобы дважды два равнялось пяти, так оно и будет»17.

Идеи самоотречения толкают людей в гибельную бездну, в черную дыру альтруизма.

При детальном рассмотрении оказывается, что сторонники альтруизма демонстрируют совершенно разную степень знакомства с этим учением. Есть «простецы» — обычные люди, наивно полагающие, что так уж устроен мир и что они должны жертвовать собой ради других и «общего блага». Но есть и «посвященные» — интеллектуалы, теоретики альтруизма. Они могут прочитать вам об этом учении целую лекцию. Они не просто покорно жертвуют собой, но активно насаждают альтруистические догмы. Их мотивация — не та, что у пассивных последователей теории. Они призывают к самопожертвованию вовсе не ради чужой пользы. Альтруизм становится для них самоцелью. Альтруисты-завистники

Все мы знаем, что такое зависть. Кто-то завидует соседу, у которого дом больше, кто-то — сослуживцу, получившему повышение по службе. Завистники мечтают о том, чтобы сосед не смог вовремя уплатить проценты по кредиту и у него отобрали дом или чтобы сослуживец не справился с новой работой и его уволили. При этом самим завистникам не обязательно нужен большой дом или продвижение по службе. Они просто хотят, чтобы те, кто добился чего-то в жизни, остались ни с чем. Завистники мечтают не о своей победе, а о чужом поражении.

Примерно так же рассуждают и «злостные» альтруисты. Призывая к самопожертвованию, они думают не о тех, кто получает, а о тех, кто теряет.

Вспомним пример из главы 1, когда старшеклассников заставляли работать в больнице в обмен на хорошие отметки. Зачем это делалось? Если учащийся бескорыстно ухаживал за больными, он получал зачет. При этом он не имел права заплатить сиделке, чтобы она выполнила его работу (хотя вообще-то от нее было бы больше проку). Больница была готова заплатить школьнику, но школа настаивала, что молодые люди должны работать бесплатно. Даже если бы бедолага-школьник внес свой вклад в исследования в области лечения онкологических заболеваний, это не считалось бы общественно-полезной работой. Школой были поставлены четкие условия: ты «должен выполнять работу бескорыстно, помогать обществу, не рассчитывая на вознаграждение или благодарность»1. Иными словами, диплом с хорошими отметками выдавался в обмен на жертвенное поведение, хотя школьник, возможно, и без того был человеком отзывчивым.

Сколько добрых слов мы слышим в адрес матери Терезы, которая ухаживала за больными и умирающими бедняками! Как все восхищаются Корпусом мира, который доставляет продукты и гигиенические принадлежности в нищие африканские деревушки! А вот компании, которые избавляют мир от страданий, разрабатывая антибиотики, обезболивающие препараты и вакцины, или компании, которые избавляют мир от голода, выращивая новые высокоурожайные сорта зерновых, почему-то считают эксплуататорами, заботящимися только о своем кармане.

Чем больше убытков несет жертвователь, тем больше восхищаются им альтруисты, хотя польза от жертвы может быть чисто номинальной. Классический пример — библейский Авраам. Его прославляют за то, что он согласился принести в жертву своего сына Исаака просто потому, что так велел ему Бог. О, как превозносят его раболепие, готовность отдать самое дорогое, что у него было, притом, что в смерти Исаака не было никакой пользы — ни семье Авраама, ни его народу, ни даже самому Богу. Так вот чтó так умиляет альтруистов — сам факт самоотречения, жертва ради жертвы.

Когда альтруисты вопят о неравенстве доходов, они вовсе не стремятся повысить уровень жизни бедняков — они хотят, чтобы богатые сами стали бедняками. Если все будут одинаково бедны, альтруисты успокоятся. В свое время они восхищались социалистическими странами, где люди жили гораздо хуже, чем самая бедная западная семья. Зато если бедняки начинают жить лучше, но при этом богатеют и богатые, альтруисты поднимают крик. Вот, например, статья, озаглавленная «Пропасть между бедными и богатыми увеличивается». Начинается она так: «По данным Федерального резервного банка США, разрыв между бедными и богатыми увеличивается. <���…> По стоимости средних чистых активов разница между домохозяйствами с самым высоким уровнем дохода (10 % домохозяйств) и домохозяйствами с самым низким уровнем дохода (20 % домохозяйств) достигает 70 %». Лишь прочитав полстатьи, мы узнаем, что «Доходы самых малообеспеченных домохозяйств <���…> возросли на 25 % и составили в среднем $7900 на хозяйство»2. (Курсив мой. — Питер Шварц .)