Регина Бретт - У Бога всегда есть работа для тебя. 50 уроков, которые помогут тебе открыть свой уникальный талант

Я не знала, где искать следующую работу. Как я смогу оставить на весь день дочку? Ведь у нее был только один родитель – я. Если я буду весь день пропадать на работе, это все равно что родителей нет вообще. О фабрике и говорить нечего. Там нет никакого гибкого распорядка. Работа с 7 утра до 3 дня означала, что малышка будет просыпаться каждое утро без меня и проводить день с кем-то другим. Смена с 3 дня до 11 вечера означала, что я никогда не буду укладывать ее спать. Смена с 11 вечера до 7 утра означала, что мне не придется спать дома.

Я подавала заявления о приеме на работу, но навыков у меня было маловато. Я тогда не умела даже печатать. Купить машину было невозможно, поэтому я брала ее у отца. Когда ты мать-одиночка, трудно предаваться мечтам. Нужно, чтобы к мечтам прилагались деньги. Если не считать рождения ребенка, моя жизнь представляла собой полное банкротство. Вот почему в моих руках очутились эти документы.

Изначально эта бумага называлась «ходатайством об оказании помощи зависимым детям». Но в нашем маленьком городке мы называли ее тем, чем она и была по сути – заявлением на пособие по безработице. Я металась, не зная, что мне делать с этим 32-страничным документом. Сидеть на пособии казалось намного проще, чем искать работу и няню, услуги которой не будут отнимать всю мою зарплату до последнего доллара. Сидя на пособии, я также получала бы медицинскую помощь для себя и своей дочери. Это казалось мне ответственным поступком.

Но всякий раз, когда я пыталась поставить свою подпись на этих документах, я была не в силах это сделать. Мне пришлось бы официально внести в документы имя отца моей дочери, чтобы они могли обратиться к нему за алиментами. Я не вписала его даже в ее свидетельство о рождении. В конечном счете истинной причиной того, что я так и не подписала эту анкету, стал страх: я боялась, что если однажды «подсяду» на пособие, то больше никогда с него не «слезу». Пособие – преимущество сомнительное. Оно начинается как спасительный канат, а кончиться может веревкой, связывающей по рукам и ногам. Если ты попытаешься заработать немного дополнительных денег, то рискуешь лишиться всех преимуществ и медицинского обслуживания.

В маленьком городке трудно найти работу, если у тебя нет машины. Там нет ни автобусов, ни метро. Никакого общественного транспорта, только личный. Ты ограничен расстоянием, которое способны преодолеть твои ноги на работу и с работы. До похоронного бюро, расположенного в миле от нашего дома, можно было дойти пешком. Я не хотела возвращаться к транспортировке мертвых тел, но мне предложили работу в офисе, и я согласилась.

Там я влюбилась. Не в работу, в начальника. Не лучший вариант, но отчаяние проделывает с людьми и более странные штуки. Оно способно замаскировать запойного алкоголика в прекрасного принца. Я влюбилась во все, что у него было: в успех, деньги и счастье. У него был роскошный дом. На работу он ходил в дорогих костюмах. Ужинал в ресторанах. Ну подумаешь, немного пил. Ладно, много пил. Беспамятство, пьяное вождение, пьяные загулы.

В те месяцы, что мы встречались, я поставила себе задачу спасти его. Если бы мне это удалось, мы бы жили долго и счастливо, как в сказке. Я заставила бы его желать меня так сильно, чтобы ему было не до выпивки. Мы проводили долгие часы в серьезных разговорах, которые он потом не помнил. Мы договаривались встретиться в восемь вечера, и он звонил в десять из бара, сообщая, что сейчас приедет. В два часа ночи, когда бары закрывались, он наконец являлся, еле держась на ногах, и тут же отключался на диване.

Наконец мои друзья, которые знали об Обществе анонимных алкоголиков, сказали мне, что я должна «уйти в сторону». Перестать считать, сколько он выпил, перестать рассчитывать на то, что он изменится. У меня с ним не было будущего, но я не видела будущего и без него. Я обожала его дом. Там была уютная столовая для завтраков, большая веранда и спальни для всех воображаемых детишек, которых, как я фантазировала, мы когда-нибудь заведем. Однако прежде чем я сумела уйти из этой сказки, он ушел от меня.

К тому времени моя дочка уже начала ходить. Она взрослела, в отличие от своей матери. Наконец мне удалось скопить достаточно денег, чтобы съехать от родителей и переместиться в квартирку в двух кварталах от них. Мне было страшно полагаться на свою скудную зарплату, при том что 210 долларов из нее съедали аренда и оплата счетов. К тому же я впервые оказалась предоставлена сама себе. Я никогда не уезжала в колледж, никогда не жила в общежитии, мне не приходилось самостоятельно справляться со своей жизнью.

Пособие – преимущество сомнительное. Оно начинается как спасительный канат, а кончиться может веревкой, связывающей по рукам и ногам.

Все фрагменты моей жизни, разлетевшиеся в стороны, когда я забеременела, стали возвращаться на место. Каждые полгода я переходила на работу с большей зарплатой. Я завела новых подруг. Среди них оказалась женщина, которая возила меня в религиозный приют, чтобы помочь вновь поставить мою жизнь на рельсы. Тамошний священник посоветовал мне изменить шаблон отношений с мужчинами. Этому совету я так и не последовала. Прошло две недели – и я снова влюбилась.

Дэвид был высок – выше 180 см, ездил на «Мазде» RX-7, носил дизайнерскую одежду и не пил. По своему эмоциональному развитию он был сущим подростком, но я сама была такой же. Однажды он объявился у моих дверей на новехоньком «Корвете», и я гоняла на нем по шоссе со скоростью 130 миль в час. Мы могли внезапно сорваться из города на уик-энд, а с дочкой в это время сидела моя мама.

Дэвид присылал мне цветы, покупал одежду и брал с собой в отпуск. У него было достаточно денег, чтобы ими швыряться. Когда он делал это ради меня, это было прекрасно, но когда он тратил их на что-то другое, я сердилась. Я не знала, что это были не его деньги, а его родителей. После одного нашего отпуска кредитная компания послала своего служащего к нему домой, чтобы изъять кредитные карты.

Дэвид учился в колледже бесплатно, на правительственную стипендию. Он пропускал занятия, чтобы играть в покер и гонять на мотоцикле. Я вкалывала то на одной, то на другой работе, которая отбирала много времени, но плохо оплачивалась. Он ездил на роскошной машине, а я водила подержанный ярко-оранжевый «Форд Фиесту», который купила за 2300 долларов, и эту сумму мне приходилось копить по доллару. Моя машина не разваливалась только благодаря клейкой ленте и резиновому уплотнителю, которым мой отец заделал стекла.

Мое будущее? Моим будущим был Дэвид. Я хотела окончить учебу, приобрести дом, завести семью. Брак с ним сделал бы все это возможным. Когда мы объявили о помолвке, он подарил мне бриллиант, огромный, как моя фантазия. Я получила все.