Бриджид Шульте - Мне некогда! В поисках свободного времени в эпоху всеобщего цейтнота

Но взаимосвязь между просмотром телевизора и свободным временем гораздо сложнее, чем кажется. Да, мы проводим много времени перед экраном. Но хронометристы учитывают не только то, что мы делаем, а еще и то, что мы ощущаем при этом. Ученые обнаружили, что зачастую мы включаем телевизор, когда уже слишком устали, чтобы делать что-либо иное. И для многих людей экран действительно становится той самой пустой стеной, может быть, с небольшим дополнением в виде цветных обоев. Исследования показывают, что во время просмотра телепередач женщины продолжают работать в многозадачном режиме: оплачивать счета, заниматься стиркой, проверять электронную почту. Однажды я занималась анализом результатов социологических опросов, в то время как дети смотрели фантастический фильм «Путешествие к центру Земли» {434} 434 Shira Offer and Barbara Schneider. Revisiting the Gender Gap in Time-Use Patterns: Multitasking and Well-Being Among Mothers and Fathers in Dual-Earner Families // American Sociological Review 76, no. 6 (December 2011): 809–833, doi:10.1177/0003122411425170 . .

Однако телевизор ставит перед нами серьезную проблему. Если настоящий отдых требует от нас сознательного выбора, то телевидение – это слишком простой выбор. Телевизор находится в вашей комнате. Это достаточно дешевое удовольствие. Включить его не составляет никакого труда. Да, иногда мы его смотрим, потому что у нас ни на что не остается сил. Но иногда – а исследования это подтверждают – мы включаем телевизор, потому что не знаем, на что хотим потратить свободное время. Отчасти эта неуверенность диктуется нам культурой поклонения работе. А отчасти – усталостью от постоянного принятия решений. Я разговаривала с молодой незамужней девушкой, которая только что вернулась из Италии, где она проводила долгие и спокойные дни вдали от офиса. Там это называется il dolce far niente – «сладкое ничегонеделанье». Но в США такое времяпрепровождение ощущается совсем по-другому. «Вы знаете, иногда в выходные, когда я обнаруживала, что у меня нет никаких дел, я чувствовала тревогу», – призналась мне эта девушка. У женщин нерешительность в выборе собственных занятий отчасти объясняется тем, что они вынуждены ставить интересы других на первое место, забывая о себе. «Иногда женщины говорят нам, что слишком загружены, чтобы прийти на встречу. На самом деле они очень заняты всевозможными делами, связанными с детьми, общественными делами и прочими обязанностями, которые не всегда приносят им удовлетворение. Чувствуется, что они считают себя героинями, заявляя, что на игру у них совсем нет времени. Хотя, может быть, что-нибудь новое всегда требует усилий, а им уже не хватает энергии, – рассказывает Надя. – Но я думаю, что они боятся. Они боятся собственных ощущений, которые могут у них появиться при наличии свободного времени».

Боялась ли я? Возможно, я боялась, что, лишившись всех этих важных дел, работы, материнской ответственности, забот о семье и вечных задач, которые никогда не заканчиваются, я не буду уже знать, кто я такая. Было ли это одной из причин, заставлявших меня крутиться как белка в колесе?

Сара и Надя несколько месяцев уговаривали меня прийти к ним. В глубине души я знала, что если я хочу написать книгу о том, насколько важно свободное время, о том, что оно в первую очередь помогает душе, о том, что ученые считают игру непременным условием выживания человека, то мне нужно пройти через это самой. Тем не менее у меня была масса отговорок, таких же, как у всех женщин во все времена.

Пойти покататься на лыжах? Нет времени. Устроить день живописи пальцем? Заняться йогой на вершине горы? Нарядиться в стиле 40-х годов прошлого века? Слишком занята. Как насчет фламенко, танца, который приводит в совершенно удивительное состояние? А пляжный волейбол? Серфинг? У меня есть более важные дела. Я все время откладывала свою игру. Но дедлайн сдачи рукописи приближался, и я больше не могла тянуть. И единственная встреча с «мышами», которая могла состояться до сдачи книги, была встречей в Академии акробатики. На «летающей трапеции»…

Я застонала.

«Нет, все отлично, – сказала Надя, – значительная часть игры находится вне зоны комфорта. Это заставляет вас напрячься. Ваше сознание полностью переключается на то, что вы делаете в данный момент. Вы забываете о своих беспокойствах и о том, что нужно сделать. Вы входите в состояние потока. Здесь начинается все настоящее. Эврика! Вот он – момент истины!»

В бруклинской Академии акробатики мы немножко размялись, сняли кольца и другие украшения и закрепили на себе страховочные тросы. Я с чувством беспокойства встала в очередь за шестью женщинами, чтобы совершить свое «восхождение». У Нади и Сары есть неписаное правило, чтобы женщины смогли «войти в поток»: никаких смартфонов, разговоров о работе или новых деловых знакомств. Игра – это не место для развития вашей карьеры. А еще вам здесь нечего доказывать окружающим. Здесь не нужно выигрывать, побеждать или достигать, хотя Наде с Сарой известно, что это идет вразрез с культурой достижений, где даже спокойная и умиротворенная йога стала спортом {435} 435 William J. Broad. How Yoga Can Wreck Your Body // New York Times, January 5, 2012 // www.nytimes.com/2012/01/08/magazine/how-yoga-can-wreck-your-body.html?pagewanted=all . См. также Robin Marantz Henig. Taking Play Seriously // New York Times, February 17, 2008. . Игра – это время пробовать что-нибудь новое. Это развлечение. Поэтому в игре не важен счет. Вы сорвались с трапеции и повисли в воздухе? Отлично! Вы упали с шестиметровой высоты лицом в матрас? Ничего страшного. Не стоит судить себя и окружающих. Надя и Сара хотят, чтобы их подопечные почувствовали свободу. Чтобы они стали самими собой и частью группы поддержки. А что произойдет во время игры, совершенно не важно.

Передо мной стоит Мориа Холланд, разведенная мать, которая на подобном мероприятии в первый раз. Она решила прийти сюда после разговора с шестилетним сыном. Он сказал: «Мамочка, когда вы собираетесь с друзьями, ты никогда не улыбаешься. И никогда не веселишься». Она рассказывает, что чем больше задумывалась над его словами, тем больше понимала, что он прав. «Я должна была попробовать что-то другое», – резюмирует она. За мной стоит Джиджи Бранчшоу, тоже разведенная мать и одна из первых «мышей». Она говорит, что до начала игр даже не понимала, насколько это может быть замечательно. «Когда мы стали заниматься альпинизмом, поначалу я боялась. Но потом привыкла, и мне это занятие понравилось. Я вспомнила, как в детстве любила лазить по деревьям. Я как будто вернулась к самой себе, – говорит она. – Когда вы играете, время проходит совсем по-другому». Она никогда не думала, что игра может принести ей энергию, желание общаться с другими и позволит с уверенностью пробовать новое в частной жизни, на работе и на отдыхе. Теперь она старается найти время на игру – «хотя бы двадцать минут». Чтобы прокатиться на велосипеде для удовольствия, а не ради тренировки мышц, погулять с четырнадцатилетним сыном, позвонить подруге без какой-либо причины, просто поболтать. «Иногда мне приходится заставлять себя приходить сюда на эти игры, – говорит Джиджи. – Но чем больше я играю, тем больше втягиваюсь».