Юлия Гиппенрейтер - Психология внимания

При более спокойных душевных состояниях трудность сосредоточить внимание на предмете бывает так же велика, в особенности если мозг утомлен. Иное лицо, чтобы избежать скучной предстоящей работы, бывает готово ухватиться за любой предлог, каким бы ничтожным и случайным он ни был. Я, например, знаю одного господина, который готов разгребать угли в камине, расставлять стулья у себя в комнате, подбирать с полу соринки, приводить в порядок свой стол, разбирать газеты, хвататься за первую попавшуюся под руку книгу, стричь ногти — словом, как-нибудь убивать утро. И все это он делает непреднамеренно, единственно только потому, что ему к полудню предстоит приготовить лекцию по формальной логике, которой он терпеть не может. Все он готов делать, только не это.

Повторяю еще раз: объект внимания должен изменяться. Объект зрения с течением времени становится невидим, объект слуха перестает быть слышим, если мы будем неподвижно направлять на него внимание. Гельмгольц, подвергший самому точному экспериментированию свое внимание в области органов чувств, применяя зрение к объектам, не привлекающим внимания в обыденной жизни, высказывает несколько любопытных замечаний о борьбе двух полей зрения. Так называется явление, наблюдаемое нами, когда мы глядим каждым глазом на отдельный рисунок (например, в двух отделениях стереоскопа); в этом случае мы осознаем то один рисунок, то другой, то части обоих, но почти никогда не осознаем их оба вместе.

Гельмгольц говорит по этому поводу:

«Я чувствую, что могу направлять внимание произвольно то на одну, то на другую систему линий (рис. 3) и что в таком случае некоторое время только одна эта система сознается мною, между тем как другая совершенно ускользает от моего внимания. Это бывает, например, в случае, если я попытаюсь сосчитать число линий в той или другой системе. Но крайне трудно бывает надолго приковать внимание к одной какой-нибудь системе линий, если только мы не ассоциируем предмет нашего внимания с какими-нибудь особенными целями, которые постоянно обновляли бы его активность. Так мы поступаем, задаваясь целью сосчитать линии, сравнить их размеры и т. п. Равновесие внимания, мало-мальски продолжительное, ни при каких условиях не достижимо. Внимание, будучи предоставлено самому себе, обнаруживает естественную наклонность переходить от одного нового впечатления к другому; как только его объект перестает быть интересным, не доставляя никаких новых впечатлений, внимание вопреки нашей воле переходит на что-нибудь другое. Если мы хотим сосредоточить внимание на определенном объекте, то нам необходимо постоянно открывать в нем все новые и новые стороны, в особенности когда какой-нибудь посторонний импульс отвлекает нас в сторону».

Эти слова Гельмгольца чрезвычайно важны. А раз они вполне применимы к вниманию в области органов чувств, то еще с большим правом мы можем применить их к вниманию в области интеллектуального разнообразия… (непременное условие) для поддержки внимания по отношению к какому-нибудь объекту мысли заключается в постоянном возобновлении нашего внимания при изменении точки зрения на объект внимания и отношения к нему. Только при патологических состояниях ума сознанием овладевает неотвязчивая, однообразная…

Теперь мы можем легко видеть, почему так называемое «поддерживаемое внимание» развивается тем быстрее, чем богаче материалами, чем большей свежестью и оригинальностью отличается воспринимающий ум. Такие умы пышно расцветают и достигают высокой степени развития. На каждом шагу они делают все новые и новые выводы, постоянно укрепляя свое внимание. Интеллект же, бедный знаниями, неподвижный, неоригинальный, едва ли будет в состоянии долго сосредоточивать внимание на одном предмете, интерес к которому ослабевает чрезвычайно быстро. Относительно гениев установилось общее мнение, что они далеко превосходят других людей силой произвольного внимания. Можно выразить опасение, не представляет ли у большинства из них эта «сила» чисто пассивное свойство. В их головах идеи пестрят разнообразием; в каждом предмете гениальные люди умеют находить бесчисленное множество сторон и по целым часам могут сосредоточиваться на одной мысли. Но гений делает их внимательными, а не внимание образует из них гениев.

Вникнув в сущность дела, мы можем заметить, что гении отличаются от простых смертных не столько характером внимания, сколько природой тех объектов, на которые оно поочередно направляется. У гениев объекты внимания образуют связную серию, все части которой объединены между собой известным рациональным принципом. Вот почему мы называем внимание «поддерживаемым», а объект внимания на протяжении нескольких часов «тем же». У обыкновенного человека серия объектов внимания бывает большей частью бессвязной, не объединенной общим рациональным принципом, поэтому мы называем внимание такого человека неустойчивым, шатким.

Не лишено вероятия, что гений удерживает человека от приобретения привычек произвольного внимания и что среднее умственное дарование представляет почву, где можно всего более ожидать развития добродетелей воли в собственном смысле слова. Представляет ли дар внимания свойство гения, или оно зависит от развития воли? Во всяком случае, чем долее человек может удерживать внимание на одном объекте, тем более представляется ему возможности вполне им овладеть. Способность же постоянно направлять рассеивающееся внимание составляет живой нерв в образовании каждого суждения, характера и воли. У кого нет этой способности, того нельзя назвать… (владеющим собой). Воспитание, которое могло бы совершенствовать эту способность, было бы воспитанием par excellence. Но указать на такой идеал несравненно легче, чем дать практическое руководство к его достижению.

Относительно внимания общим педагогическим правилом может служить следующее: чем более интереса в данном занятии ожидает ребенка впереди, тем более будет напряжено его внимание. Поэтому при обучении ребенка нужно руководить его занятиями так, чтобы каждое новое сведение находилось в известной связи с ранее приобретенными знаниями, и, если возможно, вызывать в ребенке любопытство, так чтобы каждое новое полученное им сведение служило ответом или частью ответа на вопрос, еще ранее существовавший в уме ученика.

Вот, по-видимому, наиболее важные из них:

1) до возникновения внимания к данному объекту необходимо, чтобы соответствующий кортикальный центр был возбужден и центральным путем — идеационно, и путем внешнего чувственного раздражения;