Абрахам Маслоу - Новые рубежи человеческой природы

Основное положение, на котором основывается работа ваших групп, заключается в том, что люди крепки, а не хрупки. Они могут вынести многое. Лучше всего обращаться с ними прямо, а не ходить вокруг да около, или излишне деликатничать с ними, или пытаться обойти их с тыла. Необходимо сразу бить в суть. Я предложил называть это "терапией без соплей" ("no crap therapy"). Она служит тому, чтобы снять механизмы защиты, отключить рационализацию, убрать камуфляж, прорваться за обтекаемость и вежливость, принятые в этом мире. Можно сказать, что мир наполовину ослеп, а то, что я видел здесь, является восстановлением зрения. В ваших группах люди не желают терпеть обычный камуфляж. Они попросту срывают его и отказываются выслушивать всякую ерунду, какие-либо оправдания или уклончивые ответы.

Поинтересовавшись, я узнал, что такой подход работает прекрасно. Совершил ли кто-нибудь самоубийство или как-нибудь иначе сломался? Нет. Сошел ли кто-нибудь с ума от столь жесткого обращения? Нет. Я наблюдал за этим: разговор шел напрямую, и все было прекрасно. Это противоречит всему, чему нас учили, и это очень важно для меня как для психолога-теоретика, пытающегося понять суть человеческой природы. Встает реальный вопрос о природе людей. Насколько люди сильны? Насколько они выносливы? Очень важный вопрос заключается в том, сколько правды люди могут вынести. Насколько она для них полезна, а насколько вредна? Здесь мне на ум приходит строка из Т. С. Элиота: "Слишком много действительности для человечества губительно". Он хочет сказать, что люди не могут посмотреть в глаза реальности. С другой стороны, тот опыт, который вы получаете здесь, свидетельствует не только о том, что люди могут принять правду, но также и о том, что она может быть весьма полезна или терапевтична. Она убыстряет процесс. И это так даже тогда, когда правда причиняет боль.

От своего друга, очень интересующегося Синаноном, я услышал о наркомане, прошедшем через это и впервые в жизни испытавшем настоящую интимность, истинную дружбу, подлинное уважение. Это был его первый опыт честности и прямоты, и впервые в жизни он почувствовал, что может быть самим собой и что люди его за это не убьют. Это было приятно: чем больше он был самим собой, тем больше его за это любили. И он сказал то, что произвело на меня сильнейшее впечатление. Он думал о своем друге, которого любил и которому, по его мнению, все это могло сильно помочь. Он сказал нечто, на первый взгляд совершенно безумное: "Очень жаль, что он не наркоман, потому что будь он наркоманом, он смог бы попасть в это прекрасное место". В своем роде это маленькая Утопия, место, отделенное от остального мира, в котором вы можете испытать подлинную прямоту, истинную дружбу и уважение, создаваемые честностью, и стать частью настоящей группы, работающей совместно как единое целое.

Здесь я понял еще одно: может быть, именно здесь существуют элементы совершенного общества, а безумие остается снаружи. Довольно давно я работал с индейцами племени блэкфут. Они замечательные люди. Меня интересовал этот тип личности, так что я провел с ними некоторое время и узнал их гораздо лучше. И все равно я испытал довольно странное чувство. Я приехал в резервацию, считая, что индейцы — музейный экспонат, наподобие коллекции бабочек. Затем постепенно мое мнение стало меняться. Индейцы в резервации были порядочными людьми, а белые, жившие в деревне, представляли собой сборище самых отпетых негодяев и подонков, каких я только встречал, и чем больше я узнавал их, тем более парадоксальным все начинало казаться. Где же здесь был истинный приют для убогих? Кто же здесь был надсмотрщиком, а кто находился под присмотром? Все перемешалось и стало таким, каким и должно быть в небольшом совершенном обществе. Там была создана не богадельня, а скорее оазис в пустыне.

Еще одна мысль пришла мне в голову в ходе беседы за обедом. Происходящий здесь процесс, по сути, ставит вопрос о том, что вообще нужно людям. Мне кажется, существует достаточное количество доказательств, что то, в чем люди как человеческие существа действительно нуждаются, можно перечесть по пальцам. Это довольно простые вещи. Люди нуждаются в чувстве защищенности и безопасности, в том, чтобы о них заботились, пока они малы, так, чтобы они чувствовали себя в безопасности. Это во-первых. Во-вторых, они нуждаются в чувстве принадлежности, к семье, клану или группе, к которой они будут ощущать себя по праву причастными или принадлежащими. В-третьих, им нужно ощущать, что их любят, что они заслуживают любви. И, в-четвертых, им необходимо чувство уважения и положительной самооценки. Вот практически и все. Можно говорить о психологическом здоровье, о том, что для того, чтобы быть зрелым и сильным, взрослым и креативным, по большей части необходимо, чтобы требования этой психологической медицины выполнялись — это похоже на роль витаминов. Но если это так, значит большинство населения Америки страдает от недостатка этих "витаминов". С помощью множества различных уловок пытаются скрыть правду, но правда заключается в том, что средний американский гражданин не имеет настоящего друга в этом мире. Очень немногие обладают тем, что психолог мог бы назвать настоящей дружбой. Браки также далеки от этого идеала. Можно сказать, что наши проблемы, явные проблемы — неспособность сопротивляться алкоголю, неспособность сопротивляться наркотикам, неспособность сопротивляться преступности, неспособность сопротивляться ничему — все они обусловлены неудовлетворенностью этих психологических потребностей. Вопрос заключается в том, предоставляет ли Дейтоп эти психологические "витамины". Как мне показалось, пока я бродил по этому месту, — предоставляет. Напомню, в чем они заключаются: во-первых — безопасность, свобода от тревоги, свобода от страха; во-вторых — принадлежность (необходимо принадлежать к группе); в-третьих — любовь (должны быть люди, которые вас любят); и, наконец, уважение (необходимо получать уважение от других людей). Возможно, Дейтоп потому и эффективен, что предоставляет среду, в которой люди могут все это получать.

У меня возникло множество новых впечатлений и идей. Я задавал тысячи вопросов и проверял тысячи гипотез, но похоже, что все они — часть одного целого. Позвольте мне объяснить это следующим образом: считаете ли вы, что эта искренняя честность, эта прямота, которая временами выглядит жестокой, обеспечивает основу для безопасности, любви и уважения? Она причиняет боль, и это неизбежно. Каждый из вас прошел через это. Считаете ли вы это верным путем? Накануне я присутствовал на интервью с новым кандидатом в коммуну. Шпаги были обнажены, ни 6 какой деликатности не было и речи. Разговор шел напрямую, в лоб. Итак, кажется ли вам, что это то, что вам помогает? Это один из вопросов, на который я очень хотел бы услышать ответ. Другой вопрос заключается в том, обеспечивает ли этот тип группового функционирования, где все делается сообща и о всех заботится группа, чувство принадлежности, было ли это чувство прежде? Вполне возможно, что эта жестокая честность не является оскорбительной, а скорее служит основой для уважения и дружбы.