Абрахам Маслоу - Новые рубежи человеческой природы

XIII.

Метапатологии среди живущей в достатке и избалованной молодежи происходят отчасти из-за депривации внутренних ценностей, фрустрированности "идеализма" в результате разочарованности обществом, которое им (ошибочно) кажется мотивированным лишь низшими, животными, материалистическими потребностями.

Из данной теории метапатологии вытекает следующее легко поддающееся проверке предположение: я считаю, что значительная доля социальной патологии среди обеспеченных людей (уже удовлетворивших свои потребности более низкого порядка) является следствием нехватки внутренних ценностей. Иными словами, плохое поведение обеспеченных, привилегированных, удовлетворенных в своих базовых потребностях школьников и студентов во многом обусловлено фрустрацией "идеализма", столь часто присущего молодым. Моя гипотеза заключается в том, что подобное поведение может являться результатом сочетания п обнаруживал полное отчаяние или чувство безнадежности, связанные с сомнением в самом существовании подобных ценностей.)

Конечно же, подобный фрустрированный идеализм и порой безнадежность частично обусловлены влиянием и распространением во всем мире скудоумно ограниченных теорий мотивации. К чему, помимо бихевиористских и позитивистских теорий (или, скорее, антитеорий), являющихся простым отказом попросту увидеть саму проблему и, тем самым, разновидностью психоаналитического отрицания, могут прислушаться идеалистичные юноши и девушки?

Не только вся наука XIX в. и ортодоксальная академическая психология не способны ничего предложить, но и основные теории мотивации, которыми руководствуется большинство людей, могут привести к депрессии и цинизму. Фрейдисты, по крайней мере в своих официальных трудах (но не в успешной терапевтической практике), до сих пор редукционистски трактуют все высшие человеческие ценности. Самыми глубинными и подлинными мотивами считаются опасные и отвратительные, в то время, как высшие человеческие ценности и добродетели считаются в своей основе фальшью, иллюзией, закамуфлированными вариантами "глубинного, темного и грязного". Представители наших общественных наук в большинстве своем вызывают не меньшее разочарование. Тотальный культурный детерминизм и по сей день является официальной, ортодоксальной доктриной значительной, а то и большей части социологов и антропологов. Данная доктрина не только отрицает наличие у человека высшей мотивации, но и катастрофически близко подходит к отрицанию "человеческой природы" вообще. Экономисты — не только на Западе, но и на Востоке — в основе своей материалистичны. В отношении экономической "науки" мы вынуждены решительно констатировать, что она в целом является умелым, буквальным, техническим применением полностью ложной теории человеческих потребностей и ценностей, теории, признающей лишь существование потребностей более низкого порядка, материальных потребностей ( Schumacher , 1967; Weisskopf, 1963; Wooton, 1967).

И как молодым не разочароваться и не утратить иллюзии? К чему еще может привести то, что человек, удовлетворив все свои материальные и животные потребности, не достигает счастья, обещанного не только теоретиками, но и житейской мудростью родителей и учителей, настойчивой полуправдой-полуложью, насаждаемой рекламой?

Какова тогда участь "вечных истин"? Высшей правды? Большинство слоев общества передает их в ведение церкви и догматичных, институционализированных, ритуализированных религиозных организаций. Но это также является отрицанием высшей человеческой природы! Этим, по сути, говорится, что ищущий молодой человек решительно ничего не найдет в самой человеческой природе. Абсолютное он должен искать во внечеловеческом, внеприродном источнике, источнике, в который сегодня не верят или который отвергают большинство думающих молодых людей.

"Конечным продуктом подобного пресыщения является то, что на сцене все в большей и большей мере доминируют материальные ценности. В результате жажда ценностей духовных остается неудовлетворенной. Цивилизация, тем самым, оказывается на грани катастрофы" (Э. Ф. Шумахер). Я уделил здесь основное внимание "фрустрированному идеализму" молодежи, поскольку считаю его актуальной исследовательской проблемой сегодняшнего дня. Но, конечно же, любые метапатологии у любого человека я в такой же мере считаю "фрустрированным идеализмом".

XIV.

Эта нехватка ценностей и ценностный голод являются результатом как внешней депривации, так и внутренней амбивалентности и контрценностей.

Мы не просто являемся пассивными жертвами метапатологии, вызываемой внешней ценностной депривацией, — мы боимся высших ценностей как в нас самих, так и вне нас. Они нас не только влекут — они нас также пугают, вводят в замешательство, приводят в трепет. Другими словами, мы испытываем амбивалентность и конфликт. Мы защищаемся от Б-ценностей. Против высшего в нас самих мы используем вытеснение, отрицание, реактивные образования и, возможно, все остальные фрейдистские защитные механизмы так же, как мы мобилизуем их против низшего. Смирение и чувство собственной недостойности могут привести к избеганию высших ценностей. Такую же роль может сыграть и ошеломление перед лицом их необъятности.

Есть основания полагать, что метапатологии могут вызываться самодепривацией, равно как и депривацией, обусловленной внешними обстоятельствами.

XV.

Иерархия базовых потребностей является доминантной по отношению к метапотребностям.

Базовые потребности и метапотребности существуют в одной иерархической структуре, то есть лежат на одном континууме, находятся в одной области познания. И те и другие обладают общим свойством быть "потребными" (необходимыми, нужными человеку) в том смысле, что их депривация приводит к "болезни" и атрофии, а их "насыщение" благоприятствует развитию в направлении к большей человечности, большему счастью и большей радости, к психологическому "успеху", к большему числу пиковых переживаний и, в целом, к большей жизни на уровне Бытия. Другими словами, они все биологически желательны и все благоприятствуют биологическому успеху. Тем не менее, они также определенным образом различаются. Биологическая ценность или успех рассматривались лишь в негативном аспекте, то есть просто как поддержание существования, жизнеспособности, избегание болезни, выживание индивида и его потомства. Но мы здесь подразумеваем также наличие позитивных критериев биологического или эволюционного успеха, то есть не только ценности выживания, но и ценности осуществления. Удовлетворение базовых потребностей и метапотребностей способствует формированию "лучших особей", биологически высших в иерархии доминантности. Не просто сильнейшее, более доминантное, более успешное животное имеет больше возможностей для удовлетворения, лучшую территорию, большее потомство и т. п. ; не просто более слабое, низшее в иерархии доминантности, более заменимое животное с большей вероятностью может быть съеденным или испытывать голод и с меньшей вероятностью способно произвести потомство и т. п., но также лучшая особь живет более полной жизнью с большей удовлетворенностью и меньшей фрустрацией, болью и страхом. Не вдаваясь в описание удовольствия у животных (что я, тем не менее, считаю вполне осуществимой задачей) мы, однако, можем вполне обоснованно поставить вопрос: "Разве нет разницы между биологической, а также психологической жизнью индийского крестьянина и американского фермера, даже если они оба производят на свет потомство?".