Михайи Чиксентмихайи - Поток: Психология оптимального переживания

Жизнь в альпийских горных деревнях никогда не была простой. Чтобы выжить в суровых условиях, каждый должен был уметь очень многое – от простой тяжелой работы до искусных ремесел. Также необходимо было сохранять и развивать самобытный язык, песни, сложные традиции. При этом социокультурный уклад этих поселений эволюционировал таким образом, что люди научились находить радость в этих занятиях. Вместо того чтобы чувствовать себя подавленными из-за необходимости каждодневно заниматься тяжелым физическим трудом, они наслаждаются свободой. Еще одна пожилая жительница Понт Трентаз, 74-летняя Джулиана Б. так выразила эту мысль: «Я чувствую себя по-настоящему свободной, поскольку делаю то, что хочу. Если мне не хочется делать это сегодня, я займусь этим завтра. Надо мной нет начальников, я сама себе начальница. Я боролась за свою свободу и сберегла ее».

Безусловно, далеко не в каждом доиндустриальном сообществе существовала такая идиллия. Жизнь охотников и земледельцев часто была грубой, жестокой и короткой. Жители многих альпийских деревень неподалеку от Понт Трентаз, по рассказам путешественников, страдали от голода, болезней и невежества. Создание жизненного уклада, способного обеспечить гармоничный баланс человеческих целей и природных ресурсов, требует не меньше труда, чем строительство великолепного собора из числа тех, что наполняют посетителей благоговением. Мы не можем на основе одного примера делать выводы обо всех доиндустриальных культурах. Но в то же время и одного исключения достаточно, чтобы опровергнуть мнение, будто работа всегда должна быть менее приятной, чем досуг.

Но как быть с городским рабочим, чей труд в значительной мере отчужден от его конечных целей? Как выяснилось, жизненная философия Серафины встречается не только у жителей старых деревень. Мы можем обнаружить ее носителей и в городской суматохе. Хорошим примером является Джо Крамер, 60-летний сварщик, работающий на заводе в Южном Чикаго, где собирают железнодорожные вагоны, с которым мы беседовали в одном из ранних исследований переживаний потока. Джо трудится в цехе вместе с еще двумя сотнями людей. Это огромное помещение, похожее на ангар, по которому движутся на подвесках подъемных механизмов стальные плиты весом в несколько тонн, и сварочные аппараты сверкают тысячами ярчайших брызг. Летом здесь невыносимо жарко, зимой по цеху гуляют холодные сквозняки, а лязг металла настолько громок, что приходится кричать соседу в самое ухо, чтобы быть услышанным.

Джо попал в Соединенные Штаты в возрасте пяти лет; после четвертого класса он бросил школу. На этом заводе он работает больше тридцати лет, но никогда не стремился продвинуться по карьерной лестнице. Он отказался от нескольких предложений повышения, сказав, что хочет оставаться простым сварщиком и чувствует себя некомфортно в роли чьего-то начальника. Несмотря на то что Джо находится на самой нижней ступени в служебной иерархии, его все знают и единогласно признают, что он – самый важный человек на заводе. По словам генерального директора, если бы у него было еще пятеро таких парней, как Джо, завод вышел бы на первое место в отрасли по производительности, а товарищи по цеху считают, что без Джо можно было бы немедленно «прикрывать лавочку».

Слава Джо основана на том, что он овладел каждой фазой выполняемых на заводе операций и способен при необходимости занять место любого работника. Более того, он может починить любую технику – от огромного крана до сложного электронного прибора. Но особенно поражает людей то, что Джо испытывает явное удовольствие от всех этих дел. Когда его спросили, как же ему удалось научиться работать со сложными устройствами, не имея даже базового технического образования, Джо дал обезоруживающий ответ. Различная техника привлекала его с детства. Особенно его интересовали приборы, в которых что-то ломалось. «Однажды у нас сломался тостер, – рассказал он. – И я спросил себя: "Если бы я был тостером и не работал бы, что бы такое могло со мной случиться?"» После этого он разобрал тостер, нашел причину поломки и починил его. С тех пор он применял этот метод эмпатической идентификации ко всем сложным устройствам, узнавая о них все больше и больше. Радость открытий никогда не покидала Джо. Ему осталось недолго до пенсии, но он по-прежнему наслаждается каждым рабочим днем.

При всей своей увлеченности Джо никогда не был «трудоголиком», работа на фабрике нужна ему не для самоутверждения. То, чем он занимается дома, не менее примечательно, чем превращение бездумной рутинной работы в сложную потоковую деятельность. Джо и его жена живут в скромном домике на окраине города. Они приобрели два соседних участка, и Джо разбил на них сад камней с террасами, тропинками, несколькими сотнями цветов и кустарников. Во время установки оросительной системы ему пришла в голову идея сделать в саду искусственную радугу. Он начал искать распылители воды, которые создавали бы достаточно плотный туман, но имеющиеся в продаже не соответствовали его цели, поэтому он сам спроектировал распылитель и собственноручно изготовил его на своем токарном станке. Теперь после работы он может выйти на веранду и одним нажатием на кнопку включить десяток фонтанчиков, над которыми висят маленькие радуги.

Но оставалась еще одна проблема: обычно Джо довольно поздно приходит с работы, и солнце уже слишком низко, чтобы осветить его садик. Поэтому он установил в саду прожекторы, спектр света которых примерно соответствует солнечному. Теперь он может наслаждаться радугами в своем саду даже в полночь.

Джо представляет собой довольно редкий пример того, что мы называем «аутотелической личностью». Этот человек обладает способностью испытывать состояние потока даже в самых безнадежных обстоятельствах – на тяжелой и скучной работе, на заросшей сорняками городской окраине. Немногие способны на такое. На всем заводе, где работает Джо, не нашлось больше ни одного человека, способного находить в такой работе интересные и мотивирующие задачи. Остальные сварщики, принявшие участие в нашем опросе, воспринимали свою работу как тяжелую обязанность, от которой они были бы рады избавиться в первый удобный момент. Каждый вечер по окончании смены они занимают свои привычные места за стойками близлежащих баров, стратегически расположившихся на каждом третьем углу вокруг фабрики, заливая неприятные воспоминания о работе пивом, разбавленным бессмысленной болтовней с приятелями. Еще кружка-другая пива дома перед телевизором и привычная перебранка с женой – вот и закончился день, во всех отношениях похожий на предыдущий.

Кому-то может почудиться высокомерие в таком противопоставлении жизни Джо и его коллег. В конце концов, сварщики, пьющие пиво в баре, тоже неплохо проводят время, и кто сказал, что копаться в саду, устанавливая какие-то «радуги», лучше, чем посидеть с друзьями и пропустить стаканчик? С точки зрения культурного релятивизма такая позиция покажется отнюдь не лишенной логики. Однако если вспомнить, что радость зависит от возрастающей сложности деятельности, то станет ясно, что подобную критику не стоит принимать всерьез. Качество переживаний людей, способных находить интересные задачи в любых обстоятельствах, гораздо выше, чем у тех, кто смирился со своей участью и готов жить в рамках постылой реальности, которую не в силах изменить.