Азбука для несовершеннолетних: Сборник

В. И. Ленин говорил: «Коммунизм начинается там, где появляется самоотверженная, преодолевающая тяжелый труд, забота рядовых рабочих об увеличении производительности труда, об охране каждого пуда хлеба, угля, железа и других продуктов, достающихся не работающим лично и не их «ближним», а «дальним», т. е. всему обществу в целом...» Способность человека думать об этих «дальних» – это способность человека коммунистического общества.

– философская наука, объектом изучения которой является мораль, ее природа и сущность, структура и функции, происхождение и развитие. Этикой иногда называют также нормы поведения в обществе и в отношениях с другими людьми, предписываемые особым общественным или профессиональным статусом человека.

Однажды, когда я, по обыкновению, готовился дома к очередной лекции, ко мне ворвался Эдуард – мой давнишний и хороший друг. Крайне возбужденный, он с ходу, забыв даже сказать «здравствуй», обрушил на меня лавину вопросов. Смысл их сводился к одному: почему в окружающем нас мире так много мерзости?

– Я ехал на электричке, – начал разговор Эдуард. – Утром в часы «пик» пассажиров, как всегда, уйма. В Малаховке едва поезд остановился и открылись двери, как плотная толпа устремилась к вагонам. Мгновенно были заполнены проходы, тамбуры, а люди все еще штурмовали электричку, надеясь отыскать просвет в этой спрессованной массе. И неожиданно один из пассажиров, пробивавшихся к двери, – мужчина лег сорока, с бородкой, – упал. Упал на перрон и, очевидно, ударился головой об асфальт. И ты знаешь, люди не выпрыгнули из вагона, не подняли его, не помогли. Наоборот, они сжались теснее, чтобы быстрее закрылась дверь. И только когда поезд тронулся, я увидел, как к нему подбежали несколько человек из тех, что остались на перроне. Скажи мне, что происходит? Ведь ты занимаешься этикой, изучаешь нравы. Откуда такое равнодушие к чужому горю?

Я был поражен. Не взбудораженным состоянием моего друга, он вообще отличался экспансивностью характера, резкостью суждений и потому часто терял внутреннее равновесие. И не его внезапно проснувшимся интересом к этике, которую он раньше был склонен игнорировать. Нет, удивление мое было вызвано одним необычным совпадением.

Эдуард впервые по-настоящему приобщался к этическим размышлениям. Став свидетелем и участником драматической ситуации, когда люди своим поведением попирают те ценности, которые они же на словах исповедуют, он оказался поставленным перед проблемой: почему человек не всегда делает то, что он должен делать? Почему он рассуждает широко и гуманно, а ведет себя подчас мелко и подло? Вопросы эти приобрели для него глубоко личный смысл, и по всему чувствовалось, он решился заглянуть в свои собственные моральные бездны.

Поразительное совпадение состояло в том, что та же самая причина – конфликт между реальными правами и моральной идеологией, между безобразными поступками и красивыми словами, – которая заставила Эдуарда задуматься над вопросами нравственности, в свое время решающим образом стимулировала появление этики как науки. Отдельный человек в подобном случае, сам того не ведая, повторял путь человечества.

– Дело не в этом частном случае. Он просто высвечивает то, на что мы обычно трусливо закрываем глаза. Посмотри, что происходит в мире. Какие-то юнцы убивают взрослого человека, убивают за то, что он не дал им закурить. А ведь у него, быть может, вовсе и не было сигарет... А они, они ведь учили: человек – это звучит гордо!

Вспомним нашего профессора Бруткина – за что его выгнали? Забыл? За то, что брал деньги. Собирал их, как чеховский Ионыч, где только мог. По трешке, по пятерке – за каждую хорошую и отличную оценку брал. Можно сказать: исключение. Допустим. Хотя профессор-взяточник, если это и исключение, то исключение, друг мой, весьма многозначительное. Но те, кто давал, сотни молодых людей, как быть с ними? Тоже исключение? Какие извращенные понятия должны быть у человека, который думает, что будто бы можно купить знания, словно творог в магазине? Может, для контраста напомнить тебе, чем мучился и страдал умирающий Коперник? Он скорбел о том, что не пришлось ему в жизни увидеть планету Меркурий. И вы, вы после этого пишете о прогрессе нравов? Кто-то говорил, что моральность человека полнее всего проявляется в малом. В большом ее можно скрыть. Неплохо сказано. Обратимся к мелочам. Побеседуй с продавцами магазинов самообслуживания, и ты узнаешь, скольких «мелочей» недосчитываются они за день. Или такая «мелочь»: часто ли ты встречаешь молодых людей, которые вскакивают, например, в общественном транспорте, чтобы уступить место старикам, женщинам? Не часто. Зато школьников, которые бегут, обгоняя и отталкивая пожилых и старых, чтобы усесться поудобнее самим, ты видишь почти ежедневно.

Как-то центральная газета рассказала историю о ревизоре. Ревизор вскрыл, документально доказал крупное хищение, совершенное двумя лицами, – бригадиром и его женой. И долго ему пришлось добиваться, чтобы их привлекли к ответственности в соответствии с законом. Добился. Чем же все закончилось? Преступников судили, признали виновными и... отпустили, а ревизора отстранили от работы. В книгах добро торжествует, а зло наказывается. В жизни-то все наоборот...

– Позволь мне, Эдуард, прервать тебя на этом месте. Именно на фразе: «В книгах добро торжествует, а зло наказывается. В жизни-то все наоборот...» В ней, на мой взгляд, заключен и исток, и основной смысл твоего сегодняшнего морального анализа.

– Анализа? Какой, к черту, анализ, когда я не нахожу слов для возмущения!

– Да-да, анализа. Страстного, необузданного, но тем более впечатляющего и точного анализа. Ты установил очень важную этическую истину. Она состоит в том, что мораль имеет две плоскости, два измерения: с одной стороны, фактическое поведение людей, их реальные нравы, те живые нити, которые тянутся от одного индивида к другому, связывая их воедино, или, наоборот, разъединяя, а с другой – нормы и оценочные представления, которые общеприняты в обществе и образуют кодекс должного поведения.

Я бы сказал так: нравственность – это не те назидания, которые мы слышим от родителей и учителей, а прежде всего те формы общественного поведения, которые эти назидания выражают, а нередко искажают и даже скрывают. Чтобы разобраться в нравственной жизни, следует двигаться снизу вверх. При таком подходе мы сможем не только разобраться в том, почему в обществе бытуют те или иные нравы, но и в том, почему они получают ложноприукрашенное отражение в моральном сознании. Каковы силы, которые движут поведением людей и определяют состояние нравов в обществе, – вот в чем, Эдуард, надо прежде всего нам с тобой разобраться.