Франклин Меррелл-Вольф - Пути в иные измерения

Но хотя проблема метода меняется в соответствии с типом и даже индивидуумом, тем не менее, цель - вечно одна и та же. Не нужно быть мистиком, чтобы понять, что так и должно быть. Сам факт, что мы инстинктивно объединяем всех людей, называя их человечеством, и всех существ в общем понятии живого, обнаруживает неосознанное признание единства, кроющегося в основании всего этого. И только вследствие этого единства люди могут общаться друг с другом и быть понятыми вообще. Таким образом, должен быть какой-то общий знаменатель, и всякий, кто найдет этот общий знаменатель - не важно кто бы и где бы он ни был - найдет одно и то же. Этот Общий Знаменатель и есть Цель Дхианы.

Неизбежно Общий Знаменатель безымянен, поскольку подлинное наименование всегда подразумевает определение. Его можно представить символом, но такой символ просто указывает на неопределимую Реальность. Такая необходимость должна также быть ясной, ибо определение есть лишь то, что можно постигнуть мышлением, и, следовательно, оно меньше мыслительной способности. С другой стороны, То, что постигает саму мыслительную способность, а равно и все прочие функции сознания, всегда выше каких бы то ни было функциональных ограничений. Существует несколько символов Безымянного. В первую очередь я назвал Его Высокой Беспристрастностью. Впоследствии я называл Его "Сознанием без объекта", которое есть также "Сознание без субъекта". Но никто не может реально мыслить такое Сознание, ибо тогда Оно тут же стало бы объектом - чем-то, постигаемым субъектно-объектным сознанием. В буддизме Оно известно как Шуньята, и это по-разному переводилось как Пустота или То. О Нем часто говорят как о Дхармакайе. Китаец символизирует его словом Дао. Быть может, таким же хорошим символом, как и другие, является пространство, если имеется в виду то пространство, на которое не влияет присутствие или отсутствие в нем какой-то вселенной. Таким образом, пространство эйнштейновской относительности не могло бы служить подходящим символом, поскольку на него оказывает влияние присутствие или отсутствие концентрации материи.

Опознание Общего Знаменателя под разными символами по большей части есть дело интуиции, но этому помогает наблюдение за тем, как именно они используются и что при этом говорится относительно соответствующего Сознания. Я очень легко нашел, что как Дао, так и Шуньята имеют то же самое символическое соответствие, что и "сознание без объекта и субъекта". Но хотя я вполне согласен с основной сутью Даоистского и Буддийского Озарения, я часто нахожу логические подходы людей Востока далеко не убедительными. Есть основания приписать многие из этих затруднений специфической организации китайского ума, так как, насколько мне известно, все самые глубокие буддийские философские утверждения сначала были переведены с санскритского на китайский или тибетский, а английский перевод был сделан с того или иного из них. Так вот, концептуальные процессы китайцев в корне отличаются от наших. С одной стороны, они заключают в себе гораздо больше чувственного богатства, чем наш концептуализм; но с другой стороны им в особенности недостает понятий, необходимых для абстрактного мышления. По Линь-Ю Цзяню, у китайцев никогда не была развита высшая математика, да и не могла быть развита без радикального изменения китайской концептуальной основы. К тому же китайский гений, в отличие от индийского, всегда был слаб в отношении метафизики. Что же, в таком случае, должно было произойти, когда оформление венца интуиции самой метафизической из рас переводится на китайский язык? Кажется неизбежным искажение мыслимого смысла. Затем, когда в завершение всего этого происходит дальнейший перевод с конкретного китайского представления в абстрактную форму западного языка, кажется неизбежным искажение самой сути.

При непосредственном переводе с санскрита проблема не столь велика, хотя все-таки существует трудность, возникающая из перекрестной передачи духа метафизического в плане неметафизическом. Однако рационализм Шанкары в достаточной мере подобен нашему мышлению, чтобы быть переданным вразумительно. Но с точки зрения нашего современного концептуального стиля Шанкара далеко не удовлетворителен. Его метод рассуждения слишком схоластичен, а схоластика вышла у нас из моды уже лет двести-триста назад. Кроме того, проблема Шанкары была слишком упрощенной в сравнении со своей аналогией на Западе, поскольку он мог выставлять свои доводы для общины браминов со ссылкой на ведические источники. Мы, люди Запада, не приемлем традиции Вед, и таким образом аргумент Шанкары подорван в самом основании, насколько это касается действенности его на Западе. Следовательно, весь подход к Диане в форме, которая будет приемлема для западной психики, должен быть сделан из нового материала.

За истекшие два года я немало времени посвятил этой проблеме, которая и сейчас занимает центральное место в моем сознании. У меня готовится другая работа, в которой, полагаю, я внес определенный вклад в этом направлении. Я считаю, что, по крайней мере, некоторые фазы сознания на Западе сейчас достаточно подготовлены. В настоящее время "Психоанализ" д-ра Юнга представляет собой реальный подход к этой проблеме, но никакое заявление одного человека не может быть исчерпывающим. Однако "Психоанализ" подходит к самым Вратам, по крайней мере, в лице своего главного представителя.

Я убежден, что величайшее достижение западного гения состоит в развитии абстрактной мысли, венцом которой является высшая математика. Освобождение мысли от зависимости от чувственного образа - дело огромной трудности. Пока мысль не обрела такой способности, она не в состоянии проникнуть в Царство Безобъектного сознания. В таком случае, если понятно, как много сделано в этом направлении в области высшей математики, легко видеть, какой могучий инструмент для практики Дхианы мы упустили.

В моем собственном опыте мысль на уровне Безобъектного Сознания была возможна благодаря использованию интеллектуальных способностей, раскрытых в результате многолетней математической дисциплины. Требования, предъявляемые к воображению, вполне соответствовали тем, что необходимы для изучения систем высшего анализа и неэвклидовой системы геометрии. Я полагаю, что очищенный таким образом западный интеллект на высшем уровне своего развития может перенести мысль дальше в Сферу Глубинности, чем это было возможно до сих пор, ибо мысль здесь больше не "преграждается" чувством.

То, что я говорил до сих пор, относится к одному "крылу" Озарения. Полное Озарение требует развития Эроса, равно как и Логоса. Как раз в раскрытии Эроса Запад слаб в особенности. Сильный акцент на Любви в христианстве является психологическим доказательством этого. Только люди, слабые в любви, нуждаются в подобном акцентировании принципа Эроса. В этом мы видим компенсирующее действие неосознанного момента в психике. Наша любовь слаба, и в своих проявлениях часто бывает просто сентиментальной. Иначе развитие нашего интеллекта не было бы столь разрушительным - черта, хорошо иллюстрируемая положением в мире с 1914 года. Вследствие нашей слабости в раскрытии Эроса практическая Дхиана должна будет ориентироваться на соответствующую компенсирующую дисциплину. Ибо одностороннее Озарение посредством понимания будет слабым в Сострадании, и таким образом не достигает высших возможностей. Однако с перспективы одностороннего Озарения можно направить необходимую дополняющую фазу действия воли на скрытое семя Любви.