Юрий Орлов - Восхождение к индивидуальности

Размышляя над тем, кто я и каков я есть, не избежать вопроса о том, из чего я состою, из каких составных элементов. Из клеточек? Но из них состоит только мое тело. Из желаний? Но мои желания то возникают, то исчезают. Вот, например, в данный момент я хочу есть. А после того как я насытился пищей, мое чувство голода исчезает; но сам я в это время не исчезаю. Я все-таки есть, хотя во время голодания мне казалось, что я весь превратился в пищевое стремление. Может быть, после того как я поел и удовлетворил потребность в пище, я уже превратился в желание читать книгу или играть в футбол? Конечно, о человеке можно судить по его желаниям и по тому, чего он хочет в данный момент. Но наши влечения слишком подвижны, изменчивы, чтобы мы могли себя отождествить с ними. Поэтому будет не совсем верно сказать: "Я — это то, чего я хочу".

Однако если внимательно приглядеться к людям, то нетрудно заметить, что они отличаются друг от друга тем, чего они хотят и как стремятся удовлетворить свои желания. Можно сказать, что они отличаются набором потребностей и тем, как эти потребности возбуждаются, с какой силой проявляют себя и как удовлетворяются. Вот эти особенности и можно назвать чертами проявления потребностей.

Но это еще не все. Кроме наших желаний и того, как эти потребности удовлетворяются, люди отличаются друг от друга еще и тем, насколько быстро утомляются, входят в работу, уравновешены они или нет, терпеливы или нетерпеливы, быстро ли восстанавливают силы после утомления. Можно сказать, что они отличаются своим темпераментом. Я, будучи школьником, задавался вопросом о том, каков у меня темперамент. Размышляя над своими поступками и поведением, я пришел к выводу, что имею в себе и холерические, и сангвинические черты. Потом мне показалось, что если я узнаю, каков мой темперамент, то очень мало продвинусь в самопознании. Этим, казалось мне, я узнаю не то, что составляет мою истинную индивидуальность, а нечто природное, унаследованное, которое от меня совсем не зависит и не составляет моей сути. Я был уверен, что гораздо важнее узнать, смел я или труслив, мужествен или слабодушен, уверен в себе или не уверен, правдив или лжив, так как мне неоднократно приходилось говорить неправду не только учителям, но и родителям, чтобы "пощадить" их хорошее настроение. Мне неоднократно приходилось проявлять себя и смелым, и необыкновенно трусливом. Чтобы ответить на эти вопросы, я сравнивал себя с другими. Мне казалось, что если другие думают, что я правдив, то они могут ошибаться, если я сам о себе точно знаю, что мне приходилась лгать. О моем товарище Петьке многие думали, что он лжец, так как он любил рассказывать небылицы о самом себе; но когда он признался в поступке, который был предметом разбирательства на классном собрании, мы не поверили, подумали, что он говорит неправду. Оказалось, что он был прав, хотя его признание не принесло ему ничего приятного, так как его отцу пришлось вставлять стекла в окна школьной мастерской, а он боялся своего отца. Мы так до конца и не поняли, почему Петька-лжец вдруг оказался поразительно — и невыгодно для себя — правдив. Это навело меня на мысль о том, что важной чертой человека является не только его поступок, но и то, по какой причине он этот поступок совершает. Психологи эти причины называют мотивами поступков. Под мотивом понимают то, ради чего совершается поступок. Поэтому нетрудно понять, что люди могут отличаться друг от друга не только поведением, но и мотивами этого поведения. Самопознание или познание других, таким образом, требует постижения скрытых мотивов. Те, у кого преобладают одни мотивы, отличаются от тех, у которых преобладают другие мотивы. Несколько отличников могут резко и существенно отличаться друг от друга тем, ради чего они стремятся к высшим успехам. Один может это делать из стремления стать лучше других или лучше всех, занять первое место, другой — оттого, чтобы не выслушивать брюзжание отца, который считает, что раз он сам учился на "отлично", то и его дети тоже должны учиться на "отлично"; третий, неожиданно для самого себя, оказывается отличником, так как ему нравится постигать все до конца, и что бы он ни делал, он старается сделать это лучше, чем раньше. Даже не психологу ясно, что различие между этими людьми огромно и последующая их судьба будет разной только вследствие отличий в мотивации их поведения. Первый будет стремиться к общественному признанию любыми путями. Второй будет работать только тогда, когда существуют контроль и ответственность, а когда этого контроля не б)дет, то его будут охватывать апатия и слабоволие. Только третий будет в состоянии реализовать свои планы по достижению тех высших целей, к которым он стремится. Поэтому когда мы задаемся вопросом о том, кто я таков, то имеет смысл подумать над тем, ради чего я учусь или работаю.

Если в познании самого себя я стремлюсь прежде всего установить, чем отличаюсь от других, то важно все эти различия соединить в одном понятии и определить его. Таким понятием в психологии является понятие черты личности или характера. Хотя психологи отличают черты личности от черт характера, для наших целей это различие несущественно, и мы будем под чертами понимать и то и другое.

Когда мы говорим о качестве личности или индивидуальности, то применяем к человеку весьма обобщенное представление, которое пригодно и для неодушевленного предмета — скажем, минерала, вещи, поскольку они все обладают определенными качествами, которые обнаруживаются в отношениях вещей друг к другу, в их сравнении. Однако в применении к человеку принято говорить о чертах, чтобы их отличить от понятия качества, которое используется слишком широко. Поэтому для того, чтобы организовать наше самопознание или познание других, нам необходимо уяснить себе, что же следует понимать под чертой характера человека или чертой личности.

Человек обнаруживает свои свойства в поступках, в поведении. Посмотрите на то, как мы работаем. Один делает все быстро; другой — медленно и основательно, тщательно обдумывает задачу и лотом действует наверняка; третий сразу же бросается в задачу, как в омут, и уже после того, как он к ней приступил, осматривается и координирует свои действия с учетом обстоятельств. Один сдержан в общении, другой открыт, один занят своими мыслями, а другой — мыслями других. Эти различия прежде всего проявляются как определенные особенности поведения. Любая черта есть некоторый устойчивый стереотип поведения. Но самый необщительный человек в определенных обстоятельствах становится общительным, правдивый — солжет, трусливый проявит отвагу и мужество. Поэтому смысл каждого устойчивого вида поведения нужно связывать с той ситуацией, в которой он осуществляется.