Николай Козлов - Жизнь удалась! Как успевать полноценно жить и работать

Основная научная работа – 59 ч. 45 м.

Систематич. энтомология – 20 ч. 55 м.

Дополнит. работы – 50 ч. 25 м.

Орг. работы – 5 ч. 40 м.

Итого 136 ч. 45 м.»

Он использует каждую минуту, любые так называемые «отбросы времени»: в любой пешей прогулке он собирает насекомых; когда на заседаниях начинается болтовня, он решает задачки. Английский и немецкий языки он выучил в основном во время поездок в трамваях.

Это и была его Система: беречь каждую минуту своей жизни. Свою Систему он создал еще до того, как поставил в своей жизни цель.

За два года до постановки цели жизни, в 26 лет, а точнее 1 января 1916 года Саша Любищев дал себе обет: научиться отслеживать и беречь время своей жизни. Время невосполнимо. С тех пор, с 1916 года по 1972-й, по день смерти, пятьдесят шесть лет подряд Александр Александрович Любищев аккуратно записывал расход времени. Любое свое действие – отдых, чтение газет, прогулки – он отмечал по часам и минутам.

Его дочь рассказывала, что в детстве, когда она и брат приходили к отцу в кабинет со своими расспросами, он, начиная с ними общаться, делал при этом отметки на бумаге: отмечал время.

Действительно, учитывалось все. Отчет за 1938 год: кроме обязательного учета рабочего времени (экология, энтомология, оргработа, Зообиологический институт и Плодоягодный институт), учтено все личное время: общение с людьми, передвижение, домашние дела. Чтение научной и художественной литературы на разных языках – 9000 страниц, 247 часов. Написано 552 страницы научных трудов, из них напечатано 152 страницы. Развлечения – 65 раз.

Далее список просмотренных спектаклей, концертов, выставок и кинокартин.

Что бы он ни делал, он помнил, зачем он это делает, для какой цели. По итогам чтения каждой книги – ее конспект: то содержание, которое соответствовало целям чтения. По итогам нескольких конспектов – критический разбор, в котором Любищев формулирует уже свое видение предмета. Когда подходит время статьи – у профессора Любищева уже все готово, он пишет ее быстро. И на каждой его статье стоит «цена»: количество часов и минут, потраченных на ее подготовку и написание (все раздельно).

Используя эту систему, он мог добиваться целей, заведомо превышающих возможности обычного человека.

Когда Любищев понял, что для выполнения цели своей жизни ему нужно работать и вширь, и вглубь, стать одновременно и узким специалистом, и универсалом, он поставил такую задачу и таким человеком стал. Как отмечали друзья и коллеги, диапазон его знаний был просто огромен. Заходила речь об английской монархии – он мог привести подробности царствования любого из английских королей; говорили о религии – выяснялось, что он хорошо знает Коран, Талмуд, историю папства, учение Лютера, идеи пифагорейцев… Он знал теорию комплексного переменного, экономику сельского хозяйства, социал-дарвинизм Р. Фишера, античность… Он все это знал, потому что он выделял на это время и использовал время строго по назначению.

«У Александра Александровича Любищева были свои, совершенно особые отношения со Временем. Он был свободен от желания обогнать, стать первым, превзойти, получить… Он любил и ценил Время не как средство, а как возможность творения. Относился он к Времени благоговейно и при этом заботливо, считая, что Времени не безразлично, на что его употреблять. Оно выступало не физическим понятием, не циферблатным верчением, а понятием нравственным. Время потерянное воспринималось как бы временем, отнятым у науки, растраченным, похищенным у людей, на которых он работал. Он твердо верил, что время – самая большая ценность и нелепо тратить его для обид, для соперничества, для удовлетворения самолюбия. Обращение со временем было для него вопросом этики», – писал о нем Даниил Гранин, посвятивший ему книгу «Эта странная жизнь».

Изо дня в день он повышал норму требований к себе, не давал никаких поблажек. Он работал с удовольствием, работал с каждым годом все больше и все лучше. В пятьдесят лет он работал лучше, чем в сорок, в семьдесят – лучше, чем в шестьдесят: росло количество и качественных страниц, и революционных идей.

Без всяких компьютеров, без машинистки, написать полторы тысячи страниц за год! Отпечатать 420 фотоснимков! 1967 год, Любищеву уже семьдесят семь лет.

Александр Александрович Любищев прожил 82 года и умер в Тольятти, куда приехал прочесть ряд лекций.

Каков его отчет за прожитую им жизнь?

Прежде чем спрашивать это с Саши Любищева, хорошо спросить это с самого себя…

Выполнил ли Любищев намеченную программу? Нет, он ее не выполнил. Он не успел. Поставленная им задача оказалась настолько громадной, что при любой интенсивности работы времени его человеческой жизни физически не хватило. Бывают задачи, объективно превосходящие возможности одного, отдельно взятого человека: жизнь никому не обещала, что она будет укладываться в наши ожидания.

Другое дело, что по пути своих исследований он качественно продвинул сразу несколько наук: биологию, зоологию, энтомологию, генетику, математику, систематику, философию, историю науки, кибернетику. Никто, даже близкие Александра Александровича Любищева, не подозревали величины наследия, оставленного им. Работы по систематике земляных блошек, истории науки, сельскому хозяйству, защите растений, теории эволюции, атеизму… Классические работы по дисперсионному анализу, теория систематики… Собственно, он является основателем и разработчиком системы учета времени, сегодня называемой тайм-менеджментом.

Всего более пятисот листов статей и исследований: это двенадцать с половиной тысяч страниц машинописного текста.

Услышьте: он стал не просто признанным специалистом в данных отраслях, он стал тем, кто раздвигал границы этих наук и вел других специалистов за собой. Разработка нового математического аппарата применительно к биологии, новое осмысление проблемы происхождения видов – он был одним из тех, кто готовил новое понимание биологии. Он сеял – зная, что не увидит всходов. Он делал это, потому что знал: то, что он делает, пригодится. Он будет обязательно нужен тем, кто останется жить после него.

Итоги

Он не нажил денег и славы, не получил в подарок дачи. Любищев скромно жил в далеком Ульяновске и занимался своим делом. Кто-то видел в нем неудачливого провинциального профессора, но это был человек гармоничный и счастливый, причем счастье его было наивысшей пробы.

Он не стал основателем школы, у него не было учеников, кого бы он учил. Но у него всегда было много тех, кто сами учились у него: не конкретным наукам, а тому, как надо жить и мыслить. Так бывает, когда нам встречается человек, которому известно, зачем он живет, для чего…