Адам Грант - Оригиналы. Как нонконформисты двигают мир вперед

В Америке самое сильное впечатление речь Стоун произвела на рочестерскую учительницу Сьюзен Энтони, и та примкнула к движению суфражисток. Два года спустя другая величайшая суфражистка той эпохи, Элизабет Кэди Стэнтон, писала Энтони о Стоун: “У нас нет другой женщины, которая могла бы сравниться с ней”.

В течение следующих полутора десятилетий Стоун, Энтони и Стэнтон были близкими соратницами и знаменитыми лидерами суфражистского движения. Но задолго до того, как осуществилась их заветная цель — предоставление женщинам равных избирательных прав с мужчинами, их коалиция распалась.

В 1869 году Сьюзен Энтони и Элизабет Стэнтон разорвали сотрудничество с Люси Стоун и образовали отдельную, самостоятельную организацию суфражисток. Бывшие соратницы превратились в соперниц и вступили в яростную конкуренцию: они выпускали собственные газеты, составляли собственные петиции, раздельно собирали пожертвования и независимо друг от друга лоббировали принятие новых законов. “Такой раскол, — сетует историк Джин Бейкер, — привел к расщеплению сил внутри движения, которое и так насчитывало слишком мало участников и страдало от недостатка организованности”. Кроме того, эта размолвка подкрепляла стереотип, согласно которому женщины не годятся для политической жизни, и давала газетам повод острить на тему “войн в курятнике” вместо того, чтобы сосредоточиться на сути женского движения. Сьюзен Энтони замыслила целую сеть интриг с целью переманить к себе лидеров из организации Люси Стоун, и вражда, которую Энтони и Стэнтон питали к Стоун, дошла до того, что они решили просто вычеркнуть ее организацию из книги по истории суфражистского движения. Такой поступок ужаснул даже родную дочь Элизабет Стэнтон — и та исправила это упущение, по собственному почину написав отдельную главу о деятельности Люси Стоун. Но если все три предводительницы суфражизма были глубоко преданы своему делу — как же получилось, что они в конце концов вступили в столь напряженный и разрушительный конфликт?

В этой главе рассказывается о том, как оригиналы образуют альянсы ради скорейшего достижения своих целей, и о том, как преодолеть барьеры, мешающие таким альянсам успешно функционировать. Большинство усилий, направленных на изменение статус-кво, по определению выливаются в борьбу меньшинства против правил, установленных большинством. Коалиции обладают мощью, но по природе своей неустойчивы: ведь они очень сильно зависят от взаимоотношений между отдельными членами союза. Конфликт Люси Стоун со Сьюзен Энтони и Элизабет Кэди Стэнтон разрушил самый важный альянс в истории суфражизма и едва не привел к гибели всего суфражистского движения. Анализируя основные сложности создания коалиций — на примере талантливой предпринимательницы, убеждавшей окружающих дать ее идее шанс, истории диснеевского хита, который мог бы вовсе не появиться, и краха движения “Захвати Уолл-стрит”, — мы увидим, что создание жизнеспособных коалиций требует тонкого равновесия между почтенной добродетелью и прагматичной политикой. Попутно вы узнаете, почему пение гимна Канады помогает формировать прочные союзы, почему общая тактика иногда оказывается важнее общих ценностей, почему в западных штатах движение суфражисток победило раньше, чем в восточных и южных, и почему иногда важнее делать своими партнерами врагов, чем заклятых друзей.

Ключевой момент здесь — приложение “теории Златовласки” [20] к образованию союзов. Оригиналы, дающие начало тому или иному движению, зачастую являются самыми радикальными его членами; их идеи и идеалы слишком “горячи” и поэтому неприемлемы для многих последователей. Чтобы образовать союз с противоборствующими группами, лучше всего снизить степень радикальности, по возможности “остудить” ее. Однако чтобы идея оставалась привлекательной для потенциальных сторонников, необходимо поддерживать оптимальную температуру: ваше послание не должно быть ни “слишком горячим”, ни “слишком холодным”, а “в самый раз”.

Принято полагать, что общие цели всегда объединяют группы людей, но на самом деле подобные цели часто разрушают союзы. По словам дартмутского психолога Джудит Уайт, понять причину таких расколов помогает понятие враждебности по горизонтали (horizontal hostility) 4. Хотя у единомышленников есть общая цель, радикальные группы часто принижают более умеренных активистов, считая их самозванцами или предателями. Как писал еще столетие назад Зигмунд Фрейд, “именно из незначительных расхождений между людьми, в остальном похожими, прорастают ростки отчуждения и враждебности, разделяющих их”.

Джудит Уайт повсюду отмечает признаки враждебности по горизонтали. Когда в конкурсе “Мисс Америка” победила глухая девушка, активисты Общества глухих, вместо того чтобы приветствовать ее как своего “первопроходца”, выразили протест: поскольку победительница была глухой, но не немой — она могла говорить, не пользуясь языком жестов, — она была, по их мнению, “недостаточно глухой”. Когда афроамериканка с довольно светлой кожей получила должность профессора права в университете, местная Ассоциация чернокожих студентов тоже высказала протест — эта женщина недостаточно черная. Один радикальный экологический активист назвал более умеренное движение “Гринпис” “безмозглым чудовищем, наживающимся на экологическом бизнесе” и “растущей угрозой для целостности зеленого движения”. Чтобы объяснить, почему повсюду вспыхивает вражда такого специфического рода, Уайт провела интригующее исследование враждебности по горизонтали, рассмотрев самые разные общественные движения и меньшинства.

В одном из ее экспериментов веганы и вегетарианцы давали оценку членам собственной и чужой группы. Оказалось, что веганы относятся к вегетарианцам в три раза более предубежденно, чем вегетарианцы — к веганам. В глазах наиболее радикальных веганов вегетарианцы — просто болтуны: если бы их по-настоящему заботила проблема, они бы не ели продуктов животного происхождения, например яиц. В другом опросе, проведенном в Греции, члены наиболее консервативной партии оценивали наиболее похожую партию гораздо более критически, чем одну из прогрессивных партий, а члены наиболее либеральной партии оказались гораздо более суровы по отношению к другим либеральным партиям, чем даже к самой консервативной. Ортодоксальные евреи оценивали консервативных еврейских женщин более строго, чем евреек, не соблюдающих традицию и не отмечающих религиозных праздников. Месседж ясен: если ты — истинно верующий, то ты должен верить беззаветно. Чем сильнее ты ассоциируешь себя с группой максималистов, тем более упорно ты стараешься отмежеваться от более умеренных групп, которые угрожают чистоте твоих ценностей 5.